"Виктор Ерофеев. Жизнь с идиотом" - читать интересную книгу автора

письма к ней - мы пожали плечами; она насрала на ковер, как инвалид, - мы
сделали вид, что не замечаем. Мы были выше этого, нам было не до вони. Но и
у богов кончается терпение. Тогда мы ее избили, не очень больно, раздели для
забавы и избили, хохоча над ее дурацкими титьками, которые резво
подпрыгивали, пока мы ее били, но, однако, она все-таки потеряла сознание - и
титьки стали совсем уж дурацкими, и мы даже всплакнули над их
бесповоротной глупостью.
Она стала морить нас голодом. Не допускала до пищи. Мы исхудали от
взаимной любви и от голода. Голод нас возбуждал. Мы были гиганты-
кариатиды, подпирающие взволнованный сфинктер. Мы были худые веселые
мужчины с развороченными задами. Но и у богов кончается терпение.
- Тебя особенно ненавижу, - говорила жена Вове, тараща глаза. Мы
снова избили ее. Сука! Подранок! Синюшняя морда!.. Никакого эффекта. Но
было сладко. Мы переглянулись. Мы обнялись, и было сладко. Мы тыкались
друг другу в животы.
- Или он - или я, - вдруг заявляет жена Вове.
- Это фашистская постановка вопроса, - угрюмо заметил я.
- Зачем он тебе нужен? - спросила жена Вову. - Ну, поигрался, будет!..
Все равно он тебе ничего не родит. Какой от него толк? А я тебе рожу сына.
- Ты уже один раз родила, - сказал я.
- У тебя будет сын, Вова, - убежденно сказала жена. - Ты будешь
гордиться им.
- Я - твой сын, Вова, - робко сказал я.
Жена рассмеялась презрительным смехом. На какую-то секунду я
потерял веру в себя, в нашу с Вовой любовь... Это была секунда
непростительной слабости. Вова увидел все это и загрустил. Жена развивала
успех. От нее пахло женщиной. Вова задумчиво теребил рыжую бородку: пять
шагов вперед, пять - назад. Или - или. Он думал недолго.
Он вбежал в комнату. Щелкнул секатор. Я сидел в кресле со стаканом
томатного сока. Я жадно пил. Она смело пошла на Вову. Ее тело мне вдруг
показалось желанным, и я обрадованно крикнул:
- Подожди! Я хочу ее!
Вова улыбнулся на мой крик. Он не был ревнивцем и ценил в людях
страсть. Но он сделал страшный знак: ПОТОМ. Меня объял ужас. Нет! Но жена
смело шла на секатор. Вова шел на жену, рыжий, умный, родной, словно танк.
- Я люблю тебя, - сказала жена Вове в совершеннейшем экстазе.-Люблю!
Я люблю тебя, Вова.
Вова схватил ее за волосы - у нее были светлые волосы до лопаток -
намотал их на руку, и завалил жену на загаженный ковер. Он надавил ей
коленом на грудь. Мы все были наги, как дети.
- Люблю...- хрипела жена, любуясь Вовой.
Вова быстро стал отстригать ей секатором голову.
- Эх! - наконец крикнул Вова и поднял за волосы трофей.
Я сидел, облитый кровью, томатом и малофьей. Сильнейшая половая
импрессия. Я знаю, кто я. Я - Ренуар.
И вот, любезный мой читатель, во второй раз я стал вдовцом. Стучат
колеса. Я иду по узким коридорам вагонов, вожусь с разболтанными ручками
вагонных пудовых дверей, подо мной серебристые ленты рельсов, в ноздрях -
запах железной дороги, я иду в вагон-ресторан съесть дорожный бифштекс и
запить его пивом. Скоро полуденный Харьков; я свободен, печален; я