"Интервью с писателем Венедиктом Ерофеевым" - читать интересную книгу автора

собирается принять к постановке Театр на Малой Бронной. Это чистая комедия
- и в прямом, и в переносном смысле. Действие происходит в 60-е годы в
приемном пункте "бронебойной" посуды (нет лепажевых орудий, есть бутылки).
Никто из героев не остается в живых, ни один, только подонки. Мне уже
звонили, упрекали: мол, слушай, Ерофеев, зачем с таким материалом
обращаться таким юмористическим образом? Или в "Вальпургиевой ночи" всех
убил, хотя бы здесь оставь несколько хороших людей в живых... А разве я
убил?..

Пьеса "Вальпургиева ночь, или Шаги Командора" опубликована в апрельском
номере журнала "Театр" за 1989 год, уже поставлена на сцене Театра на
Малой Бронной и имеет немалый кассовый успех. Хотя сам автор считает, что
"упростили ее до предела". Но, как известно, на авторов не угодишь. Пьеса
непроста для восприятия (впрочем, то же можно сказать о повести "Москва -
Петушки", эссе "Василий Розанов глазами эксцентрика") и непривычна по
выбору места действия - сумасшедший дом. Ерофеев утверждает, что создавал
драматургические произведения по принципам классицизма, только очень
смешное. Не знаю, кто как воспринял ее, а меня буквально озноб бил, когда
читала. Да и заключительные фразы не оставляют надежды: "Занавес уже
закрыт, и можно, в сущности, расходиться. Но там, по ту сторону занавеса,
продолжается все то же и без милосердия. Никаких аплодисментов".
Сейчас многие говорят, что они ничего не знали - в тридцатые, сороковые,
пятидесятые, семидесятые... - ничего не знали. От тех проблем кто-то был
далек, а кто-то использовал множество лазеек, чтобы отгонять от себя
дискомфортные мысли. Кто же не был слеп? Старшее поколение? Те, кто прошел
лагеря?.. Как традиционно привыкли считать - слепа была провинция. И в
этой ситуации, когда многие не знали, а многие, считалось, "не знали",
кажется страшным, что юноша, вышедший из глухой глубинки (ну, если можно
Заполярье считать глубинкой), оказался абсолютно зрячим. Он не мечтал о
"светлой жизни", он требовал жизни нормальной, утверждая, что так жить,
как сейчас, нельзя больше ни часа, ни минуты... Он и сейчас это утверждает.
Его критицизм настолько всеохватен, что у неопытного, неподготовленного
читателя может вызвать шок и крики о клевете. Когда критикуешь все, даже
будущие полумеры, тебя обязательно обвинят в клевете, потому что
становится страшно, потому что такая критика ошарашивает и даже на
какое-то время деморализует. Появляется обида на писателя: мол, указав на
теневые стороны моей жизни, не указывает, каким способом нужно ее
исправить.
Как же, он, Ерофеев, оказался в стане зрячих?

- Этого я сам не понимаю. И потом, не так рано я прозрел, только в десятом
классе. А еще более - после поступления в Московский государственный
университет.
- В 1988 году в Лондоне был переиздан Энциклопедический словарь русской
литературы с 1917 года. Это, пожалуй, единственный справочник, где
рассказывается о вас. Но, несмотря на то, что автор, Вольфганг Казак,
утверждает: это "перевод переработанного и расширенного немецкого издания
1976 года", сведения о писателе Венедикте Ерофееве, начиная уже с года
рождения, приблизительные и во многом неправильные. Автор словаря пишет,
что о Ерофееве "почти невозможно получить биографические сведения". Так