"Василий Васильевич Ершов. Страх полета" - читать интересную книгу автора

x x x


Пассажиров собирали долго. После задержки дежурные по посадке как
всегда не досчитались нескольких человек, и динамики в вокзале настойчиво
приглашали опоздавших к выходу на перрон. В салонах ходили и ходили
взад-вперед бортпроводницы, считали, пересчитывали и снова начинали считать
пустые кресла. А пассажиры, натерпевшиеся в ожидании, дергающиеся каждый час
при очередном переносе задержки, объявляемом по вокзальному радио, и, слава
богу, дождавшиеся и усевшиеся на свои места, - измученные и смертельно
уставшие пассажиры, наконец, разжались и начали проявлять свою сущность.
Одним хотелось пить, другим курить, третьи просились в туалет, четвертые
ворчали, чтобы сосед не толкался, да чтобы сзади в спину не упирались
колени, да чтобы не орал младенец; они ждали, когда их, наконец, накормят и
можно будет подремать. Некоторые с ужасом вцепились в подлокотники: они
разожмут пальцы, может быть, только в наборе высоты после взлета. Кто-то
просил гигиенический пакет... нет, два... и рядом: "и мне тоже"... Иной
разложил на коленях ноутбук и углубился в работу - таких, с ноутбуком или
раскрытой книгой, было, может, человек пять.
Колоритный мальчик, ортодоксальный еврей, в своей тюбетеечке, разложил
на коленях толстую книгу, листая ее справа налево, водил пальцем по крупным
непонятным знакам и, раскачиваясь взад-вперед, молился; пейсы качались в
такт.
Один из самых уж замордованных пассажиров сорвался и стал орать на
бортпроводницу, та начала что-то ему доказывать... Ольга Ивановна с
застывшей дежурной улыбкой подбежала улаживать конфликт, тихонько пеняя
молодой девчонке, что та поддалась на провокацию; потом схватила микрофон и
проникновенным голосом стала уговаривать пассажиров снять сумки с багажных
полок. В открытую дверь пилотской кабины обрывками доносилось: "для вашей же
безопасности... снимите вещи... сволочи!" Не успело ошеломленное ухо
капитана убедиться в столь явно выраженной недоброжелательности, как в
динамиках повторилось: "с полочек, с полочек сумки снимите, пожалуйста". Ну,
слава богу, ослышался...

Каждый раз, видя и слыша суету в салонах перед полетом, Климов
испытывал внутри сложное ощущение, которое потом, в продолжение всего
полета, будоражило привычные размышления о сути его работы в небе. Оно
складывалось из осознания чувства беспомощности этих, доверившихся ему,
капитану Климову, полутора сотен людей, заглядывающих в глаза со страхом,
любопытством и надеждой, - и гордости за то, что именно он-то, вот здесь,
сейчас, - и справится с полетом, вот этими руками. А кто же еще.
В долгих полетах, вися между небом и землей, он задумывался о философии
и психологии пассажирских перевозок. Он задавал себе вопросы, которые должны
вставать в небе перед каждым зрелым человеком: о страхе и трусости, о труде,
о мастерстве, об ответственности, о жертвенности, о предназначении и
подвижничестве, о смене поколений, о путях прогресса. Хлеб насущный теперь
интересовал его, старика, только как средство поддержания жизни.
Последнее время, в связи с рядом катастроф и поднятой вокруг них