"Василий Васильевич Ершов. Летные дневники: часть первая" - читать интересную книгу автора

развороте 10600, направились в Томск.
Но тут судьба смилостивилась, видимость улучшилась до 1500, мы рухнули
вниз и за два круга потеряли высоту. Болтало; я принял решение заходить с
закрылками на 28, чтобы отодвинуть ограничения по скорости и улучшить
управляемость.
Метров с двухсот стих ветер, пропала болтанка, и мы мягко сели на
заснеженную ВПП с чувством какого-то разочарования легкостью посадки.
Через десять минут опять замело. Через двадцать - стихло. И так до
утра.

В полете я прочитал статью в "Воздушном транспорте" о роли
профессиональных и психологических факторов в подготовке пилотов. Особый
упор делается на оценку общих способностей пилота. Прослеживается прямая
зависимость: уровень общих способностей - уровень мышления - уровень
критичности - уровень профессионального мастерства - уровень безопасности.
И хоть я, несколько самоуверенно, не отказываю себе в достаточно
высокой оценке способностей и уровня критичности, а также несколько
аффектирую отсутствие высшего социалистического образования - как не нужного
лично мне для повышения мастерства, - все равно это не повод для
самоуспокоенности. Мастерство пилота настолько зыбко, аморфно, подвержено
воздействию стольких факторов, что говорить о нем как о чем-то стабильном,
железном, - позволительно разве только журналистам.
Раз на раз не приходится. И на краю гроба, как говорится, не дам я
гарантии, что стопроцентно обеспечу безопасность. Но как же тогда работать,
возить людей?
Тут у каждого свой метод обретения уверенности в себе. Меня иногда
выручает неизменное "Чикалов летал на 4..." Выручает психологическая
обстановка в экипаже, над улучшением которой я постоянно работаю. Однако в
сложной ситуации в животе все равно возникает холодок: "Как - это я, сейчас,
через пару минут, начну весьма рискованное дело и справлюсь?"
Потом, уже в процессе борьбы, когда думать некогда, холодок проходит, а
к торцу полосы все чувства настолько сконцентрированы, что кажется, мозг
сжимается до размеров грецкого ореха. (А может, он такой и есть?)

Володя Заваруев сделал первый самостоятельный полет. Дай ему бог, как
говорится. С удовольствием работал с ним; может, и он когда вспомнит меня
добрым словом.
А Миша Макаров умер. В 47 лет - рак мозга. Жалко терять товарищей. А
хоронить - тяжко.
А ведь умру я - вспомнит ли меня хоть кто добрым словом? Я ведь
нелюдим. Ни с кем не пью, разборчив в дружбе, чаще сторонюсь людей. На
работе со всеми ровен, доброжелателен. Навязываемые мне отношения не
принимаю, все сам по себе. Мне тягостна была бы дружба с человеком, не
разделяющим мои взгляды, и невозможны отношения с навязывающим свои. И
наверняка многие считают меня высокомерным. Но это не так.
Тут бы от комплекса неполноценности убежать, а уж о самоуверенности и
говорить не приходится. За высокомерие вполне можно принять мою
стеснительность, от которой я сам мучаюсь.
Но уступать в навязываемых мне отношениях я не намерен. Если бы это
понимали те, у кого вся жизнь построена на знакомствах, "нужных" людях.