"Василий Васильевич Ершов. Летные дневники: часть первая" - читать интересную книгу автора

начинаешь сам о себе так думать. И создаешь комплекс собственной
полноценности, культ себя.
Для меня все это было неважно. Бывали вывихи, конечно. Как-то
захотелось разбогатеть. Чтобы не зависеть от обстоятельств. Но вовремя
пришло понимание, что урезая себя в погоне за богатством, ничего не
приобретаешь, а теряешь многое.
Тому человеку такое и в голову не придет, потому что этого не может
быть никогда.
Можно урезать в низменном. Недоесть. Недоспать с женщиной. Не выпить.
Не расслабиться. Надеть немодное.
Кстати, смешно. Не могу понять, чем модное лучше немодного. Чтобы
выглядеть престижнее в глазах тех, кто у другого полюса? Нет, умом-то
понимаю... душой - нет.
Но нельзя урезать в человеческом. Это преступно. Раз отказав в доброте,
станешь недобрым. Раз украв, станешь вором.
Нельзя сказать, что я родился таким. Я себя сделал таким. Иногда делал
из чувства долга, повинуясь велению разума; иногда по велению сердца.
Но ведь воспитать можно любые качества. Сколько было разброда и
шатаний, и вывихов, - пока не пришел к выводу, что вечны порядочность и
доброта, любовь и самопожертвование, умеренность и скромность.
Спрашивается, зачем все это пилоту? Которому думать-то незачем - все
для него уже придумано. Крути штурвал и немного соображай. Зачем это шоферу,
слесарю, токарю, пекарю, солдату?
Не знаю. Мне это надо. Я - тот человек, к которому через века
обращаются Рафаэль и Гомер, Данте и Пушкин. Это для меня они писали, это
меня они себе представляли как взволнованного и благодарного потомка. Для
меня миллионы людей сохранили и пронесли сквозь шелуху мод, ужасы мора и
войн, сквозь сиюминутность и грязь бытия, - все лучшее, что создано
человеческим гением. И я не могу быть травоядным.
Значит, мое место - в цепочке лучших. Я должен осмыслить переданное мне
и, добавив свое, передать дальше. Должен!
У меня растет дочь. Сегодня ей 16 лет. Я лепил ее по своему образу и
подобию, и, может, еще успею кое-что добавить. Но, в основном, эстафету я
передал. И все-таки боюсь: слаб человек, а море шелухи все глубже...
Хорошо знаю, что останавливаться нельзя, что созданное оплывает от
покоя. Поэтому и копаюсь в себе, борюсь с вечной душевной ленью.
Конечно, в мастерстве пилота очень важен критический подход к делу. Те,
кто это отрицает, оставили полеты, большей частью, не по своему желанию.
Восемнадцать лет я вожу, вожу - людей, грузы, почту. Я ямщик. Никаких
подвигов мне не довелось совершить. Но возил больных - старался помочь,
возил пожарных - старался помочь, возил и вожу просто здоровых людей -
стараюсь помочь. Стараюсь везти мягко и безопасно, сажать нежно. Но при этом
строго сужу себя за промахи, ошибки, отклонения, лень, небрежность.
Я всегда старался не мешать людям. Не прыгать в глаза. Уступить,
сделаться маленьким и незаметным, прошмыгнуть мимо, никогда не оттаптывал
ноги в борьбе за существование.
Требовать с других не умею. Каждый должен требовать с себя и винить
прежде всего - себя. А с других - конечно, требовать надо, и строго,
особенно с разгильдяев. Но я для этого не гожусь. Это моя беда. Я лучше
покажу, как надо, своим примером.