"Василий Васильевич Ершов. Летные дневники: часть первая" - читать интересную книгу автора

И ведь летаю-то я по 40 часов в месяц. И в рейсах сплю, отдыхаю,
сутками. Ведь три года назад я мог летать и по 90 часов.
Все нервы. Организация работы и выходных. Переход в новый аэропорт.
Дорога на работу и обратно. Ночи, ночи за штурвалом. Перетасовка расписания.
Перебои с топливом. И все упирается в отдых. И все за счет отдыха. А
человеку нужна нормальная жизнь.
Вот трудности. Вот трудовой героизм. Вот накал, вот полная отдача,
энтузиазм и прочие фанфары. И еще, между прочим, надо немножко летать и
обеспечивать безопасность.

Валера в Ростове поехал к родне, нажрался там - слаб человек! - и
явился пред ясные очи дежурного врача. Я спал, врач меня растолкала, и стало
вырисовываться ЧП с грохотом на все министерство. Уложили мы нашего героя
спать и пошли уговаривать доктора. Уговорили, благо, еще более суток было до
вылета.
Утром, проспавшись, Валерий Алексеевич пал на четыре кости. Клял себя,
и родню, и каялся, и извинялся. Ну что ему скажешь. Я подумал и поступил,
как мне подсказывал опыт: простил и не стал больше на эту тему
разговаривать. Так у меня было с Витей, еще на Ил-18, было и со Стасом, года
два назад, - правда, по другим поводам. Но ребята поняли, и благодарны мне
по сей день, и верой и правдой искупили свою вину. Думаю, и ему урок пойдет
впрок. Но, конечно, контролировать его придется.
Но головка у меня два дня болела.

Прилетели мы, как я упомянул, поздно вечером, а уже на утро стояли в
резерв. Договорились в АДП подъехать на пару часов позже. И вот сидим в
насквозь промерзшем профилактории, ждем вечера. За бортом днем было минус
41, сейчас не меньше.
Зашел в отряд, меня тут же вызвали в плановый отдел и оттянули за полет
в Москву. Мы тогда везли неполную загрузку: из-за ветра пришлось взять
больше топлива, и ПДСП ничтоже сумняшеся сняла 20 человек.
Так вот: у нас взлетная масса была без 23 кг сто тонн. Нас попросили
взять еще одного человека. Ну, одного можно, спишем 50 кг топлива на работу
ВСУ. Попросили еще двоих. То ли семья, то ли на похороны, это неважно. Мне
всегда больно, когда остаются пустые кресла. Да и кто их точно взвешивал,
пассажиров.
Взял я и этих двоих. Леша стал химичить в ведомости, ну и нахимичил,
где-то что-то отминусовал. И вот меня вызывает тетя Маша и тычет мне в лицо,
что из-за меня предприятие потеряло пассажиро-километры. И что мы не боремся
за загрузку. И что один плановый отдел только и борется. И что меня надо
наказать, составить акт. И что нас много таких. И за нас надо, наконец,
браться.
У них там подклеены отрывные талоны на всех, и выходит, что по талонам
есть, а в ведомости не хватает. А отчет, и учет, и подсчет ведется по нашим
пилотским бумагам, хотя буржуй бы просто подсчитал деньги за билеты в кассе,
то есть - по конечному результату.
Остальные пассажиры улетели вечером на другом самолете. И там к бумагам
приклеены эти три корешка, а фактически трое улетели со мной. Корешки на
месте, деньги в кассе, пассажиры давно дома, а показатели хуже. Вот главное.
Показатели. Премиальные.