"Ксения Кривошеина. Недоумок" - читать интересную книгу автора

солдатиков - патриотическое, а когда сборные молодежные вечера, то исполнял
цыганщину и романсы. За концерты платили мало, редко перепадала десятка, а
все больше три да пять рублей. Голос у Шуры был приятный, музыкальность
природная, он отрастил себе волосы, стал еще больше похож на отца, а когда
его фамилию объявляли, то сразу все понимали, чей он сын. Но все это у Шуры
вызывало скуку, и втайне он ждал других подмостков.
Однажды в его комнату постучала Клавдия Петровна: "Шура, тебя к
телефону!" Ему звонили редко, да и неудобно это было - аппарат стоял в
комнате у бабки, прямо на рояле, которая терпеть не могла, когда звонят
посторонние.
Голос в трубке он узнал мгновенно. Это была Надя. Она просила
встретиться.
С того знаменитого дня он ее не видел и ничего не хотел о ней знать. И
вообще, многие воспоминания он из своей головы повычеркивал, будто не было в
его жизни ни деда-"отца", ни Ланочки, о матери он тоже перестал думать.
Надя ждала его у выхода из метро "Горьковская". Она не изменилась,
только волосы завязаны на затылке в "конский хвостик". Ей это шло, делало
моложе.
- Шура, ты на меня не сердись, но у меня нет выхода, я долго думала,
как тебе сказать... Все не решалась позвонить. Мне Катя твой телефон дала.
Ты должен на мне жениться, иначе меня мать убьет. - Она перевела дыхание и
села на скамейку. Шура от неожиданности не знал, что ей сказать. Он
молчал. - Шурочка, миленький, я на пятом месяце, и это твой ребеночек.
Ему очень хотелось в это верить, и он поверил!
Он простил ее и сказал, что они поженятся и будут воспитывать их
ребенка. Надя обещала, что познакомит Шуру со своей мамой, но потом переедет
жить к нему, у нее нельзя, отчим запойный, а когда он нормальный, то
выпиливает лобзиком разные штуки, лаком их покрывает, отчего сильный запах
по всей комнате, у Нади голова болит, а соседи жалуются.
Она переехала к нему через несколько дней, потом "расписались" и
зажили. Назвать это семейной жизнью было трудно. Надя часами валялась на
стареньком матрасе, брошенном прямо на пол, читала, курила, иногда выходила
на кухню и заваривала себе чай. Надя у К. П. вызывала отрицательные эмоции,
бабка реагировала спокойнее.
- Чем же, моя хорошая, вы занимаетесь? Как представляете будущую жизнь?
Ребенка ведь нужно воспитывать только своим примером, - пыталась читать
мораль профессорша. Надя делалась серьезной, всхлипывала, пускала слезу,
бабка ее жалела и совала ей пятерку.
Женитьба не принесла радостей, она доставляла беспокойство, и не только
потому, что в душной десятиметровке было невыносимо сосуществовать вдвоем, а
потому, что Надя была ко всему безучастна. Готовить она не умела, стирать не
любила, грязное белье копила, отвозила к матери, та стирала, гладила,
привозила им в бидонах суп и жаркое. Надя чаще стала жаловаться на здоровье,
ее тошнило и постоянно тянуло на сладкое, в бабкином холодильнике скопилась
куча недоеденных творожных сырков и пирожных.
Шура серьезно решил закончить музучилище и одновременно много давал
трехрублевых концертов. Иногда были загородные поездки, и тогда он оставался
там на несколько дней. Он, конечно, скучал без Нади, но эти халтуры стали
отдушиной для него, он мог расслабиться, вспомнить свое холостяцкое прошлое.
Его приглашали в компании, где он опять окунался в любимую стихию надежды на