"Ксения Кривошеина. Недоумок" - читать интересную книгу автора

к яркому свету, он почувствовал, что сидит на чем-то мокром. Вскочил,
побежал за половой тряпкой. "Бабушка будет сердиться, если увидит, что я
ковер испортил", - подумал Шурик. Потом он замочил в раковине трусы и
тренировочные штаны, отжал и снес к себе в комнату. Батареи под окном уже не
грели, лето наступало холодное, черемуха в этом году только доцветала. Во
дворе соседка выгуливала черного пуделя. Он был недавно подстрижен и
напоминал Артемона из "Золотого ключика". Это была любимая сказка Шуры,
перечитывал он ее бесконечно, а еще слушал по радио. Садился в коридоре на
табуретку под радио-приемником и замирал. Голос чтеца был вкрадчивым и
убаюкивал. Шура всегда ждал конца, хотя знал его наизусть: Буратино, папа
Карло, Артемон, Мальвина спасались от Карабаса Барабаса в камине, за старой
занавеской оказывалась потайная дверца, и золотой ключик открывал ее, а там,
дальше, был проход в другую сказку. Воображение Шурика уносилось далеко, он
представлял себя вместе с Мальвиной - Ланочкой в мире счастья.
Из окна было видно, как пудель во дворе бегает от хозяйки кругами. Она
пытается его подманить, поймать за поводок. "Тиша, Тишенька, ну иди к
маме", - слышался ее отчаянный голос.
Шурик подошел к своему диванчику. Поднял подушки, потом одеяло, ниже
лежала коробка из-под "Скорохода". Он осторожно вынул косу Ланочки, на двух
концах перевязанную красными ленточками, чтобы волосы не распадались.
Завернул ее в ту же гофрированную бумагу и сунул под подушку. На дно коробки
он положил пистолет.
На последний пригородный автобус Шура не опоздал, он приезжал в дачный
поселок к девяти часам вечера. Автобус был битком набит мамашами с сумками и
детьми разного возраста. Суббота, начало каникул, все полчаса он был зажат
между толстой теткой и вопящим младенцем.
Почти в сумерках Шурик бежал от автобуса до дачи. Коробка будто
прилипла к его телу. На участке деда уже не было, только курился догорающий
костер из сухих веток. Окна закрыты, занавески задернуты, внутри домика
будто никого. Шурик осторожно нажал на ручку двери, она мягко поддалась и
пропустила его в коридор. Вот кушетка Ланочки. В темноте он присел на нее,
перевел дыхание. Где-то в глубине дома слышалась возня, странные звуки.
"Нужно сосчитать до десяти", - подумал Шура, сердце его билось как молот, и
тут он услышал истошный женский крик:
- А-а-а!!!
Шура так испугался, что в первую минуту словно окаменел, потом бросился
в комнату деда.
"Владилен Иванович, что с вами? А-а-а!!!"
Спиной к Шурику на железной кровати сидела совершенно голая их
домработница. Впившись в безжизненное тело двумя руками, она сильно трясла
его за плечи. Дед лежал на спине с выпученными в потолок глазами, рот его
был открыт так широко, будто он застыл в вечном парадном крике "Ура!".
Пистолет выскользнул и со стуком упал на пол. Голая баба осеклась в
крике и обернулась.
- Шурик, ты только не говори бабушке, - совершенно спокойно сказала
баба.
Шурик подошел к деду и посмотрел на его толстый волосатый живот, ткнул
в него пальцем, жир заколебался, будто пленка на остывшем клюквенном киселе.
- Он умер? - спросила домработница.
Шурик почувствовал, как противный комок подступает к его горлу, потом