"Сергей Эс. Солнечная Сторона " - читать интересную книгу автора

реальность очень и очень талантливо, настолько талантливо, что даже самая
невообразимая история вдруг воспринимается как нечто совершенно естественное
и совершенно даже возможное, то такая фантастика способна переворачивать
души. Она погружает сознание человека в сон ирреальности, наполняя его
мифическими верованиями, стереотипами и предубеждениями. События, которые
возможны лишь гипотетически, уже видятся как нечто совершенно обязательное,
видятся как нечто, без чего История даже не представляется логичной и
объяснимой. Люди творят Историю, и люди же ее трактуют. Как-то мне довелось
услышать такую фразу: "Посмотрите эту кинохронику, и вы поймете, как все
происходило". Нет, уважаемый! - хочется ответить на это. - Вы поймете, не
как что-то и где-то происходило, а как на это посмотрел автор фильма.
Увы-увы! В этих "объективных" рассказах очень много субъективных оценок, и
зачастую мы безотчетно сами заражаемся ими, принимая печатное слово и
комментарий к кинохронике за истину. Ведь поверил же сын Николы в то, что
страна была именно такой, поверил в "демоноподобие" "органов". Вот и сейчас
"миллионы" продолжают свербить душу молодого человека...

* * *

- ...Но три миллиона, - заговорил сын Николы, - это тоже много!
Никола поднял глаза на книгу. Угасшее было мутное видение вновь
заколыхалось в воздухе. Отец и сын после долгого молчания уже остыли от
спора, и, может, поэтому Николе понадобилось какое-то время, чтобы понять,
что сейчас сказал его сын.
- Три? - переспросил Никола после некоторого молчания. - Сегодня в
тюрьмах по всей стране сидит более трех миллионов уголовников... Впрочем, -
сказал он после небольшой паузы, - есть такая наука - социология, которая
утверждает, что в любом обществе всегда есть около двадцати процентов
инакомыслящих. От ста миллионов взрослого населения, которое жило тогда в
стране, это - двадцать миллионов. Вот и прикидывай, "три миллиона" - много
это или мало. И учти, что в это число входили и власовцы, и служившие немцам
полицаи, и бандиты, типа бендеровцев, то есть те, кто свой срок, бесспорно,
себе заработал.
- Ну не знаю! Причем здесь полицаи? Вместе с ними сажали и самых лучших
людей, - сын заговорил вдруг слогом какого-то телеведущего. - Можно ли
измерять их судьбы процентами?
- Да, - немного замявшись, тихо ответил Никола, - чистили в основном
интеллигенцию, высших и средних руководителей.
- Но на чьей совести, - так же тихо продолжил он, - большая доля
ответственности за репрессии? На тех, кто чистил, или на тех, кто доносил?
Видимо, в их среде было больше гнили - тех, кто стукачеством сводил счеты,
расчищал себе карьерную дорожку. В простом люде карьеры не существует, как
таковой, потому не было и...
- Ну ты, отец, вооще?! - опять возмутился сын. - Тут вооще,
человеческие судьбы...
Никола ничего не ответил, продолжая глядеть в стол. Меж ними вновь
зависла тяжелая пауза.
- Знаешь, - через некоторое время тихо проговорил Никола, - наш дед, то
есть твой прадед, тоже был раскулачен.
Взгляд Николы потяжелел. Он еще ниже опустил голову.