"Сергей Эс. Солнечная Сторона " - читать интересную книгу автора

японцев, достаточно было бы одной, причем, не в густонаселенном городе, а
где-нибудь в поле, в месте скопления войск. Зачем нужна была вторая
бомбардировка?...
Эх! Не хотелось бы, конечно, писать о таком! Мне бы сейчас отвлечься от
такой реальности и писать не том, как Никола спорил со своим сыном, а в духе
совсем другой, развивающейся в те годы жизни, той, что поднималась из руин,
в добрых традициях фантастов тех времен - помните, как писали Ефремов,
Беляев, Кир Булычев, Стругацкие? - писать о полетах и открытиях, о высоких
мечтах и о загадочных мирах, о звездных туманностях и о взлетах
человеческого разума... Ну или, если уж не замахиваться на корифеев, а
скромно приземлиться к нашему сюжету, хотя бы о том человеке, который сейчас
сидел в ночном дворе под окном Николы и его сына...
В общем-то, я, конечно, неспроста второй раз упомянул об этом человеке.
Ибо сидел у них под окнами... Артем. Хотя, впрочем, здесь я не совсем точен.
Двор Николы на самом деле был пуст и... не пуст одновременно.
Артем сидел в нем, но был от него далеко, очень далеко, неизмеримо
далеко...
Артем-Артем! Неспокойная душа. Его ноги привели его во двор, где он
когда-то мельком увидел ту самую рыжую девчушку, которая сегодня встретилась
ему в парке. В первый момент он даже не думал об этом. Он просто завернул
сюда бесцельно гуляя, и все... Дальше он не смог ступить ни шагу. Рыжая
девчушка всплыла в его памяти. Этот двор напомнил о ней, точнее, о
мимолетной встрече, которая когда-то с ней здесь произошла.
Артем опустился на скамейку. Он понял, почему он здесь оказался. Ему
надо, очень надо увидеть эту рыжую девчушку. Вряд ли он сейчас мог бы
объяснить, зачем ему это нужно было. Перед ним стояли золотистые лучики в ее
глазах. Они играли в ночной темноте, и оттого где-то очень-очень глубоко в
его груди разгорался огонек необъяснимого щемящего чувства. Ему надо было,
очень надо было понять, откуда у нее эти лучики...
Эх! Писать бы сейчас об этом!
Но над двором, в котором сейчас сидел Артем, как и над всем миром,
нависла темная ночь.
Артем не ошибся двором, но сидел он все-таки не здесь, а в другом мире.
А этот мир был миром того незримого призрака, который сейчас витал над
нешуточной схваткой Николы и его сына. Мне надо возвращаться к ним. Я ведь
пишу фантастику, а этот мир седого призрака - и есть самая настоящая
фантастика.
Хотелось бы еще немного задержаться с Артемом, но я не могу бросить
Николу, его сына и ту книжку, которая сейчас лежала между ними и которая
разделяла их непреодолимой границей. Это может показаться странным, но ваш
покорный слуга считает эту книжку тоже фантастикой, даже талантливой
фантастикой - произведением того же ряда, что и, например, роман Оруэлла
"1984". Ведь если бы мир реально был бы, не дай бог, именно таким, если бы
все, в этой книге описанное, было бы сущей правдой, мрачной, зловещей и
неотвратимой реальностью, то этот черный мир рухнул бы от первого же
шального выстрела немецкой пушки в далеком сорок первом году. И потому автор
счел вполне возможным вложить в канву своего повествования упоминание о том
романе. Ибо это позволила ему сделать схожесть жанров...
Конечно, на этот счет могут быть разные мнения, но нередко фантастика
скрывается именно под маской реальности, а если фантастика завуалирована под