"Сергей Эс. Солнечная Сторона " - читать интересную книгу автора

слова. Ведь что такое счастье просто для человека? Это когда ты не только
получаешь радость, но и сам доставляешь ее кому-то. Если тебе этого не
дано - ты животное. Ну, скажи, разве это не так? Они жили несладко, но они
для нас с тобой - своих детей и внуков - строили прекрасную, как они
считали, жизнь... Их жизнь была намного полноценней нашей, потому что не
ради "бабла" они жили... Это было незаметное счастье, но оно было глубоким,
не поверхностным, не животным, оно наполняло смыслом само их существование.
Это то самое глубинное счастье, которое мы прямо не осознаем, но которое мы
по наитию воспринимаем как тот самый необъяснимый, но понятный каждому смысл
жизни. Вот почему их жизнь была полноценной, настоящей человеческой жизнью,
вот почему люди, имея в своей среде подонков и доносчиков, жили сво-бод-но.
Говорили обо всем, писали...
Вот о чем надо было писать. Вот она - солнечная сторона нашей жизни.
Вот что надо было прочувствовать и понять. Но, чтобы все это написать, нужно
было стать вторым Толстым и написать вторую "Войну и мир". А это ой как
непросто. Проще рубануть, оплевать и охаять все. Проще потрафить "животным".
Те всегда были...
- Чего сделать "животным"?
Никола, осекшись, продолжительно посмотрел на сына.
- Потрафить. Те всегда, говорю, были среди людей. Их "хвосты"... то
есть их "свободы", были, действительно, прижаты, а вот сейчас они взяли
верх...
Никола снова продолжительно посмотрел на сына.
- Чего сделать "животным"... - усмехнувшись, передразнил он сына. - Вам
в школе хоть какие-нибудь книги задают читать?
- Эту книжку проходим.
Никола со всей силы ударил кулаком по столу.
- И тут вас подмяли! - процедил он. - Просто вымывают мозги! Откуда ты
ее взял?!
- У нас в школе иностранные гости были. Всему классу подарили...
- Ну, так и знал, что не на свои деньги! - зло выпалил Никола. - Ни у
нас, ни у школы их просто нет!
- Ты понимаешь! - быстро заговорил он. - В нашем мире ничто никуда не
исчезает. Опустел наш холодильник - значит, наши продукты перекочевали в
другие. Одни в изобилии потому, что другие в нищете. Прекратил исследования
наш институт - значит, фору получат забугорные. И вот одним не хочется
расставаться со своим изобилием, а другим терять фору, а для этого им нужно
засорять наши с тобой головы, - Никола двинул по столу книжкой, - чтобы мы
до этой простой арифметики не додумались, чтобы не предъявили свои права...
- А, впрочем, - уже тихо добавил, медленно садясь, Никола, - имея
танки, наплевать им на наши права.
Он посмотрел на сидящего перед ним сына. Тот, ссутулившись, сидел на
табуретке, глядя в стенку. Худощавый и низкорослый, он вдруг вызвал у Николы
чувство жалости.
Кто будет учитывать его права?
Николе вспомнилось, как сын выселялся из своей детской комнаты, когда
они продавали ее дяде Мише. Всем его пожиткам, настольным играм и книжкам
они выделили место в их общей теперь уже комнате. Маленький, угловатый
мальчишка очень долго ходил поникшим. Он лишился своего небольшого
собственного мирка. Он уже не мог приглашать к себе своих сверстников. Он