"Сергей Эс. Солнечная Сторона " - читать интересную книгу автора

Что за наваждение - этот сегодняшний сон?
Борис встряхнулся. Он поспешил уйти от этих непрошеных воспоминаний.
Каким-то шестым чувством он вдруг почувствовал, что невероятно близко
подобрался к разгадке вопроса, который сегодня с самого пробуждения
буквально застрял в его голове, и что эта разгадка как-то связывает эти
совершенно разные сновидения и что она жутко неприятна, даже хуже, чем
неприятна.
"Буран"... "Буран"... - произнес он про себя, не без усилия прогоняя из
головы видения каменной пещеры. - "Что можно написать о "Буране"? Что
написать...? Впрочем, знают ли люди...?"
Однако, нет, не надо себя обманывать! Борис взял новое яйцо, но тут же
быстро положил его обратно.
Этот невидимый барьер, о который он все эти дни бился, пытаясь
придумать что-нибудь для статьи о "Буране", никак не связан с пережитой им
однажды солнечной историей. Год назад он точно также мучился над статьей о
третьем "Мире". Тогда никакой солнечной истории в его жизни еще не было.
Ровно год назад, венчая верхушку лета 1999-го года, "Мир-3" вышел на
орбиту Марса, и Борис точно так же выдавливал из себя статью об этом
событии. Ее тоже надо было наполнять героическим пафосом. Надо было
восхищаться достижениями науки, работой конструкторов и техников,
мастерством рабочих рук. Надо было писать возвышенные строчки об энтузиазме
и подвиге. Надо было с непритворной искренностью писать о восторге, который
сам никогда ни на йоту не испытывал. И в те минуты, когда весь мир прилипал
к экранам телевизоров, он запирался дома, прячась от идущих по всем каналам
телевидения и радио репортажей...
Впрочем, не шла у него не только космическая тематика. Ему вспомнилась
его командировка в Косово весной 2000-го года. Там проходил Всемирный
фестиваль молодежи и студентов. Он буквально вымучивал свои репортажи из
Югославии. Надо было давать наполненные оптимизмом и радостью зарисовки о
состоявшейся на рубеже тысячелетий встрече молодых людей с разных концов
планеты. Но для него это была притворная радость. Непонятно почему, но
больше всего его угнетало именно то, что там действительно царила атмосфера
ни с чем не сравнимой приподнятости. Все, с кем он разговаривал,
действительно горели оптимизмом и верой во все, во что только можно было
верить. В глазах его собеседников горел огонь, и он сам должен был
изображать такой же огонь в своих глазах. Из Югославии он улетал в
наимрачнейшем настроении. Глядя через иллюминатор самолета на Белград, он
вдруг поймал себя на том, что прикидывает, как бы выглядел город после
бомбежек. Его мозг независимо от него уже описывал картины города после
пролета над ним бомбардировщиков. Тогда он сделал маленькое открытие о самом
себе: по натуре он больше разрушитель, чем созидатель. И почему-то это
открытие было принято им совершенно спокойно.
Ведь начинал же он когда-то с хроники преступлений. Вот где он работал
с упоением. Каждый сюжет, каждый репортаж словно подпитывали его энергией,
принося самое настоящее наслаждение от работы. Но, увы, год за годом
преступник все мельчал и мельчал. Хроника становилась все неинтереснее и
неинтереснее. В конце концов он начал привирать, сгущать краски и даже
придумывать разные жуткие подробности. На этом однажды он и был пойман. Один
из читателей обвинил газету в пропаганде садизма. Было проведено
расследование, и его сняли с преступлений, направив "на перевоспитание" на