"Сергей Эс. Солнечная Сторона " - читать интересную книгу автора

космическую тематику, как когда-то направили "на перевоспитание" на Солнце
Бэрба...
Это не его стезя, не его мир. Он закрыл глаза и замер, словно
вслушиваясь в далекие звуки. Ему надо было родиться в другом мире, где не
было бы "Буранов" и "Миров", где люди не думали бы ни о них и ни о чем-либо
подобном, где царили бы иные пристрастия, иные приоритеты.
Бэрб... Бэрб... почему ему вдруг вспомнился Бэрб?
- Бай-бабай...! - то ли выругался, то ли просто выдавил из себя Борис.
Он наклонился вперед, обхватив голову руками.
Он понял, откуда сегодня в его подсознании поднимался страх.
Ему сегодня приснился сон, который в далеком будущем будет преследовать
Бэрба. Этот сон он неоднократно видел, будучи Бэрбом в том самом далеком
будущем. И не просто видел, а каждый раз во время сновидения испытывал
адскую боль. Ему теперь ясно вспомнилось это.
Странно приходят воспоминания о будущем - какими-то случайными
обрывками. Если бы сегодня такой сон не приснился, то, может быть, Борис
никогда и не вспомнил бы, что порой мучило Бэрба долгими ночами.
Один и тот же сон о далеком каменном веке снился Бэрбу неоднократно.
Каждый раз он повторялся в мельчайших подробностях. Говорят, что одинаковый,
повторяющийся сон - верный признак какой-то болезни, и Бэрб несколько раз
проверился у врачей, но те ничего у него не находили. И не обращал бы он
внимания на этот сон, если бы не приходилось переносить во время этого сна
самую реальную и очень сильную боль. Она изматывала его ночью и, несмотря на
то, что после пробуждения сразу исчезала, ставя медиков в тупик, она
продолжала невидимо давить в течение дня. Она будто продолжала
присутствовать, только в какой-то другой форме, обволакивая сознание и
превращая самый солнечный день в тяжелые сумерки. Что это за боль - Бэрб не
мог понять. Она нависла проклятьем над его жизнью...
Неужели то же самое теперь будет с ним - с Борисом?
"Бай!" - снова прокрутилось в его голове. И с этим словом гнетущее
ощущение неожиданно усилилось. Одновременно где-то в глубине души начал
нарастать новый страх. В душе похолодело еще от одного совпадения.
Борису стало вспоминаться, как еще студентом он начал вынашивать в
голове одну полулегенду-полупритчу. В молодости он занимался
сочинительством. Какие-нибудь подмеченные эпизоды из жизни или его
собственные размышления могли стать затравкой для небольшой зарисовки, эссе
или короткого рассказа. Так получилось, что однажды ему вспомнилась
страшилка из далекого детства о злом бабае, которого он ни разу не видел
изображенным в каких-либо рисунках и о котором ни разу не читал в каких-либо
сказках и сказаниях. Он вдруг уловил зыбкую связь между этой страшилкой,
английским значением слова "бай", которое переводилось как время сна, и
колыбельным напевом "бай-бай".
Запавшая в голову идея постепенно начала обретать форму небольшой
легенды. В ней слово "бай" стало дошедшим до нас из глубокой-преглубокой
старины остатком прапраязыка - одним из самых первых слов, которые
появлялись у древнего человека. Им первобытные люди обозначали нечто
неведомое и страшное. Борис, правда, где-то читал, что страшилка о бабае
появилась на Руси во времена татарского ига, и что под этим именем был
вполне конкретный персонаж из татарского ханства, но в эту версию он слабо
верил. В том далеком, почти позабытом детстве, когда бабушка стращала его