"Хамза Есенжанов. Яик - светлая река " - читать интересную книгу автора

сказал Абдрахман Айтиев, исподлобья поглядывая на сидящего напротив
Яковлева.
В плохо натопленной комнате холодно и просторно. В ней нет ни роскошных
стульев, ни диванов - простые скамейки и дубовый стол, вокруг которого и
сидят члены Совдепа. Их всегда шестеро. Они - в верхней одежде, в шапках,
словно зашли сюда на несколько минут, чтобы переброситься словом, и сейчас
снова пойдут куда-то по важным и неотложным делам. Только Яковлев выделяется
среди всех. На нем дорогое драповое пальто, на голове черная шляпа, а на
ногах дорогие ботинки. Осмотрительный и осторожный, Яковлев с привычным
спокойствием адвоката выслушал Дмитриева, подождал, пока отбушевала волна
возгласов и реплик, и взял слово.
- Нажим, - начал он осторожно, - оказанный Оренбургским Советом на
правительство войска, и требования, предъявленные ему, - это всего лишь
политический маневр, от которого нам ничуть не легче. В действительности же
мы не получаем из Оренбурга ни вооружения, ни реальной помощи в людях. А
сила противника? Обученные казачьи полки, готовые в любую минуту ринуться в
бой и изрубить в куски всякого, кто попытается преградить им дорогу. Казаки,
а это все мы знаем, народ отчаянный и безжалостный. Одно слово -
го-лово-резы!.. Теперь позвольте мне задать вам такой вопрос: а чем
располагаем мы? Какими силами? Добрыми желаниями и благими намерениями - и
все, насколько мне известно. При таких обстоятельствах бороться с казаками,
бороться всерьез - это нереально и смешно.
Яковлев говорил сидя, наклонив голову и рисуя что-то на бумажке.
- Что же тогда, по-вашему, делать? - спросил Дмитриев.
Яковлев резко поднял голову и, бросив короткий неприязненный взгляд на
Дмитриева, мгновенно отвернулся к окну, чтобы этого взгляда никто не смог
заметить. Но Айтиев, следивший за Яковлевым и Дмитриевым, заметил все: как
скрестились их взгляды и в усталых глазах Дмитриева заблестели огоньки
гнева.
Все еще глядя в окно, Яковлев продолжал:
- Товарищ Дмитриев, вы прекрасно знаете, что надо делать. Да и все мы,
здесь сидящие, хорошо понимаем обстановку. Я только повторяю уже сказанное
мною: в данный момент нам не следует резко нажимать на Войсковое
правительство. Это, понимаете, нереально. От этого не будет никакой пользы,
мы только нанесем колоссальный вред делу революции... Попробуйте сказать
генералам и атаманам: "Сдайте оружие, расформируйте части и расходитесь по
домам!" И не просто по домам, а в подчинение Совдепа. Что они на это
ответят? Да они попросту разгонят Совдеп, а нас всех арестуют. Поиздеваются,
а потом повесят или расстреляют. Истребят всех, никого не пощадят. А мне, я
думаю, так же как и вам, не хотелось бы болтаться по глупости на
перекладине! - Яковлев нервно забарабанил пальцами по столу.
Дмитриев встал, бледное лицо его побагровело. Он говорил, стараясь
скрыть волнение, но гнев все же прорывался, и речь его была пылкой и острой:
- Давно уже было предложено генералам Мартынову, Емуганову и Акутину
подчиниться областному Совдепу, ликвидировать правительство и распустить
войско. Таково решение съезда. И что же, товарищ Яковлев, эти генералы уже
разогнали Совдеп и мы с вами висим на перекладине? Так, что ли? Или это
нереально?.. Они боятся нас! Да, боятся. Но мы не боимся их и не собираемся
складывать перед ними оружия. Совдеп существует, его не спрячешь в
письменный ящик. Я не могу допустить, чтобы Совдеп бездействовал. Мы должны