"Кэтлин Эшенберг. В свете луны " - читать интересную книгу автора

виднелся шелковый жилет в желтую и серую клетку.
Аннабель вспомнила прозвище, которое придумал для нее Карлайл. Она
никогда не считала, что похожа на воробья, одетая в простое платье из
черного шелка поверх безнадежно устаревшего узкого кринолина. Но это было ее
единственное траурное платье, второе она безвозвратно испортила на днях, У
нее просто не хватило смелости пренебречь традициями, хотя в душе она
считала ношение траура бесполезным и расточительным.
- Пожалуй, я такая же леди, как вы - джентльмен, - произнесла Аннабель
в тон Ройсу, отдавая себе отчет в том, что сказала глупость.
- Леди должна носить дорогие меха и бриллианты, не говоря уже об
изысканных манерах и речи, - заявил Ройс.
Аннабель не нашлась что ответить и ждала очередной насмешки Ройса.
Но он привлек ее к себе, приподнял за подбородок ее лицо и большим
пальцем погладил щеку. Она закрыла глаза и сглотнула, наслаждаясь его
прикосновением.
- Никакой грязи сегодня вечером, - произнес Ройс.
- И никаких веснушек, - прошептала Аннабель.
Где-то далеко-далеко, словно в другом мире, раздавался смех Гордона и
Бо, и сновали по дому слуги, выполняя свои многочисленные обязанности. Но
для Аннабель сейчас существовал только Ройс, ласкающий ее лицо.
- Забудь о том, что ты леди. Быть леди ужасно скучно, - сказал Ройс, и
Аннабель поняла, что готова отдать ему свое сердце, которое он наверняка
разобьет.
Ройс опустил руку, отошел на шаг и повернулся так, что девушка могла
видеть его профиль, в то время как сам он смотрел на портрет.
- Я хорошо помню твою мать, - наконец произнес он. - Анна Ли была
красивой, доброй и веселой.
- А ваша мама?
Все эти годы Аннабель интересовала пропавшая миссис Кинкейд, о которой
никто никогда не говорил, но чей портрет все же висел на почетном месте в
зале для приемов. Может, если он раскроет ей этот секрет, она сможет понять
мотивы поступков Ройса Кинкейда.
Из груди Ройса вырвался тихий презрительный смех.
- Этот портрет не слишком правдоподобен. Художник не уловил всех
тонкостей ее лица. Видимо, ее красота ошеломила его.
Аннабель подошла к Ройсу. Ей хотелось взять его за руку, но прежде чем
она решилась на это, он произнес:
- Селеста Кинкейд не была леди. Не была доброй. И не была моей матерью.
Он резко повернулся и вышел за дверь.
Накинув на плечи шаль, Аннабель вышла в боковую галерею. Ройс не успел
уйти далеко - всего лишь до коновязи на другой стороне ворот. Он стоял,
облокотившись об ограду. В одной руке дрожал огонек зажженной сигары. Поза
казалась расслабленной, но сам он был напряжен.
Солнце уже село, однако ночь еще не вступила в свои права. Сумеречный
свет отбрасывал дрожащие тени на самшитовые изгороди и извилистые тропинки
сада. Листья магнолии покачивались на ветру, где-то вдалеке слышалась трель
жаворонка. Все вокруг дышало спокойствием, чего нельзя было сказать о
стоявшем в темноте Ройсе.
Аннабель смотрела на его профиль и больше не верила, что за этими
суровыми, жесткими чертами скрывается жестокая душа. Ветер стал холоднее, и