"Сергей Есин. Марбург " - читать интересную книгу автора

запасы продовольствия, несметное количество горючего, аэродромы, военные
городки, жилые дома, культурные центры - тьма добра и недвижимости, которую
тоже можно было легко превратить в деньги. Генералам из военного ведомства,
которым поручалось армейское имущество обналичить, назначили комиссара и
правоведа. Какие деньги, какие возможности, какой невероятный шанс выстроить
себе судьбу богатого человека! Ну, приватизируют же другие заполярный
никель, сибирскую нефть, дальневосточную рыбу, заводы, шахты, газеты,
пассажирское воздушное сообщение... Почему нельзя поживиться от богатств,
сконцентрированных в чужой стране? В конце концов, они ведь принадлежат
нашему народу.
Крошечную комнату дешевой кёльнской гостиницы постепенно заполнили
замечательные персонажи. Вот в этой компании "ликвидаторов" и оказалась
молодая москвичка из благополучной семьи. Наташа была дотошным наблюдателем
и примечала порой то, на что обыватель не обратил бы внимания. В институте
военных переводчиков чему-чему, а наблюдательности, как и иностранным
языкам, учили хорошо.
Эти удивительные фигуры влетали в окна, протискивались через дверные
щели, возникали, как видения, в душевой кабине и вились тогда над ней
облачками пара. Мы сами жили обычной жизнью людей, страстно изголодавшихся
друг по другу. Встреча должна была быть намечена раньше на небесах, но
что-то не сработало, и мы никак не могли соединиться. Мы встретились на
последнем истоке моей зрелой мужской силы, когда старость, немощь и
несчастья уже приблизились, взяли в кольцо, но, облизываясь, как волки перед
прыжком, еще сидят вокруг затравленной жертвы, не решаясь на первый бросок.
Я торопился взять свое, как иногда мальчишки объедаются подаренным
шоколадом. Я видел пот, который капельками выступал у Наташи на висках и в
ложбинке между грудей, но существовала только наша упорная, почти животная
страсть. Мы соединялись раз за разом с каким-то исступлением, будто что-то
доказывая друг другу. Но каждый раз после яркой вспышки наступало
расслабление. Тогда мы на скорую руку перекусывали, тут же, на постели, или
приседали у крошечного столика, скорее игрушечного, чем настоящего. Хорошо,
что по дороге, еще разыскивая гостиницу, повинуясь больше инстинкту, нежели
опыту, я залетел в магазин и набил пластиковую сумку едой и питьем. Женщина
ничем не отличается в смысле еды: те же сосиски, гамбургеры, мясо, разве
только меньше хлеба и сладкого. На женщин клевещут, когда уверяют, что они
питаются лишь тортами и шербетами. Мы ели, заваривали кофе из банки, и
Наташа рассказывала. Я понимал генезис этих рассказов. Тайна не может долго
жить и точить душу, иначе она душу съест. Хорошо, что в качестве исповедника
оказался я, который не склонен быстро с кем-либо делиться. Но тайна имеет
срок давности. Наташа рассказывала, мечтательно глядя на кусок копченого
мяса, и в нашу каморку влетали все новые и новые гости.
Генералы появлялись со своими крутящимися креслами, телефонами,
адъютантами, любовницами, женами, розовощекими или желтушными дочерями,
бодрыми внуками, которым не грозила армия, просторными квартирами с
домработницами, дачами, смастеренными стройбатом, с собственными амбициями и
надвигающейся отставкой по возрасту. Они все хотели быть выслушаны. Самым
дорогим для каждого были, конечно, дети. Надо было взрослых потомков
устраивать на престижные работы - таковыми еще считались МИД и Внешторг, -
обеспечивать кооперативными квартирами и автомашинами; детей детей, то бишь
внуков, протаскивать в институты, двигать в аспирантуры, одаривать