"Сергей Есин. Марбург " - читать интересную книгу автора

велосипедами, компьютерами и опять же машинами. Об этом, а также об
иностранном, еще не вышедшем из моды, ширпотребе, сервизах, люстрах и
импортных лекарствах требовательно и каждодневно напоминали больные жены.
Все торопились, словно мир кончался, и хотели столько всего, будто
собирались жить вечно
Кто же мог предположить, что у людей, всю жизнь толковавших с трибун и
перед солдатским строем о долге и бескорыстии, вдруг проснется такой жор на
богатство и такое мздоимство! Даже боевые в прошлом генералы, прошедшие
Корею, Вьетнам и Афганистан, хотели своего куска от совсем недавно
недосягаемого пирога.
Умозрительно я эту психологию понимал. Всё незапрещенное вдруг стало
доступным. Ходили слухи о немыслимых состояниях, которые можно приобрести
путем разных манипуляций. Лозунг "Кто был ничем, тот станет всем" не
отменялся. Но почему тогда, кто уже был кем-то, должен зевать? У генералов
впереди была старость, и они хотели ее прожить, как достойные люди.
Как они воровали! И, конечно, будь они понезависимее, умей
договариваться с клиентом с глазу на глаз, воровали бы еще успешнее, но тут
затесалась какая-то мелкая переводчица, чужая девчонка, которая должна была
переводить их требования и намёки. Правда, уже немного привыкнув к западной
жизни, читая тамошние газеты и журналы, девчонка понимала, что воруют
довольно бездарно, уступая имущество страны за бесценок, под беушные
"мерседесы" или десятки тысяч долларов в свой карман. Только орлы, только
самые решительные и прожженные старики, с промытыми морщинами и отвисшими
над воротниками генеральских кителей брылями, начинали работать со счетами в
иностранных банках, открытыми на жен, своячениц, свояков и детей. Но
настоящим орлом, кондором золотых полей народного добра был толстозадый
молодой человек с невиданно бесстыжей хваткой попавшего в случай фаворита.
Рейнские светлые вина из выращенных на чуть ли не висячих откосах
береговых виноградников, определенно развязывают язык. Тайное нашептывалось
мне почти в ключицу, я ощущал в ямочке над плечом дыханье речи этой
маленькой несчастной девочки. Как ей жить дальше? Идут слухи о каких-то
расследованиях, газеты уже принялись писать о махинациях с имуществом и
оружием, принадлежащим группе советских войск в Германии.
Наташа приподнималась с подушки, отпивала глоток вина и снова ставила
стакан на мою голую грудь. Я старался не двигаться, чтобы не прерывать ее,
не спугнуть откровенность. Сейчас нам кажется, что мы навечно, по крайней
мере надолго, но я, годясь Наташе почти в отцы, своим опытом немолодого
человека знал, что мы расстанемся завтра и этот прозрачный вечер растает,
превратится лишь в зыбкое марево воспоминаний. Сегодня мне хочется взять,
вобрать в себя все ее волнения и переживания, - вполне отцовское чувство. Но
к чему мне знание, кому она принадлежала раньше? Это же был не первый ее
мужчина. Где-то совсем сзади, как досадная обмолвка, маячил еще муж, молодой
актер. Он дарил ей привезенные из зарубежных поездок платья, каких в то
время не было ни у кого в Москве, драгоценную, как средневековые яды,
косметику и туфли с такими тонкими каблуками, что на них трудно было ходить.
Но щедрый муж интересовался не женой, а только художественным руководителем
своего театра. Она от него ушла еще до командировки в Германию, то есть
своей преддипломной стажировки. Возвращаться ли ей в Москву?
У всех современных мужчин одни и те же приемы, чтобы овладеть женщиной.
К чему тонкая игра смыслов и длительный, искусственно затягиваемый штурм?