"Сергей Есин. Марбург " - читать интересную книгу автора

университете она и встретилась со своим мужем. Молодой блестящий
арабист-искусствовед. Любовь? Да, возникло определенное увлечение. Но
основное я узнал уже за ужином.
Раньше в Наталье этого не было. Эвфемизмом, но с почти бесстыдной для
наших русских женщин откровенностью, она вдруг сказала... Вино горело в
бокалах теплым рубиновым огнем. От вина ли, от пищи ли, я немножко осоловел,
и она сказала, впервые назвав имя мужа:
- Макс обладает одним врожденным свойством: он не до конца предан
женщинам.
Я сразу же всё понял. Массмедиа в наше время нас, советских олухов,
научили всё понимать с налета.
- А ребенок?
- Да нет, пока было увлечение, всё получалось. Макс вроде даже позабыл
про своих дружков. Ребенок этот - наш общий, я по-прежнему люблю Макса, он,
как и вы, очень интересный человек. Ребенок сейчас у его родителей. Они
знают, что мы живем сложно и пытаются ребенка как-то от всего отгородить.
Они очень богатые люди.
- А ты знала обо всем этом? - В русском языке слово "это" всегда
счастливо всё объясняет. - Ты могла в конце концов и не выходить замуж, а
воспитывать ребенка сама.
Мы уже приступили к мясному блюду. Разговор, который здесь имеет
несколько другую, литературную, что ли, форму, в натуре был длиннее и
невнятнее и происходил, естественно, дольше. За это время мы выпили по
бокалу вина, еще долили бокалы, съели прекрасный греческий салат. Я
наслаждался хлебом, который, может быть, есть только в Германии, - хлебом с
проросшим зерном, впеченным в тесто. Наталья во время этого разговора что-то
приносила из кухни и что-то уносила на кухню. Может, в этом была простая
уловка, когда себе или другому дается время подумать, подготовить ответ либо
следующий вопрос. Мне показалось, мы опять приблизились друг к другу и
прежнее облако, электродуга взаимопонимания, вновь появилось между нами. Я
уже начал торопить время. Что мне какой-то муж-арабист с размытыми
предпочтениями? Разве не другое интересует меня здесь и теперь? Но разговор
надо было поддерживать, откровенность до опустошенности была нашим правилом
игры, которое установилось еще тогда, в кёльнской гостинице.
- Я знала, я догадывалась, а потом он мне сам все рассказал. Мы
оказались в одинаково бесправном положении: у меня был заканчивающийся вид
на жительство и не было работы, родители Макса сказали ему, что оплатят его
путешествие на Восток и будут продолжать снабжать его деньгами, если он
женится. Родители были в курсе. Им нужен был определенный статус сына. Как
раз в это время мой будущий тесть баллотировался на должность мэра в
городке, где они проживали.
Я ответил, как мне показалось, удачно:
- Мне изобразить удивление? - Про себя я подумал: как трагична жизнь
Натальи, скольким условностям она должна подчиняться. А может быть,
настоящего, подлинного счастья и не бывает, оно тоже есть следствие некоего
компромисса?..
- Удивления не надо. Не надо мне и сочувствия. Я вполне довольна и
сыном, и мужем. Он разрешает мне работать. Обычно я беру один или два рейса
в месяц.
Я подумал, может быть именно на работе, в этом мелькании людей, она и