"Сергей Есин. Марбург " - читать интересную книгу автора

превратившаяся после обработки веков из дерева в сталь или кость, видно,
давно надтреснула в длину. Начавший расщепляться брус тогда же был аккуратно
схвачен огромным стальным болтом. Стоит ещё раз подивиться величине болта,
тяжелой гайки и слесарного ключа, которым эта гайка наворачивалась на болт.
И что же была за стать у мастеров и подмастерьев, которые проводили эту
операцию? Что за руки, спины и плечи? Нет, определенно молодой Ломоносов
прекрасно вписывался в эту сферу.
Но если frecher Kerl aus Russland*, - розовощекий самоуверенный пацан
всё же когда-то был постояльцем в этом доме, как утверждает фрау Урф, глядел
в эти окна, на которых сейчас кокетливые, с претензией на дворцовость,
ламбрекены, то интересно, знал ли он, что в доме напротив жил Мартин Лютер,
тоже умишко пытливый и вопрошающий. Или: что город проездом из Лондона на
родину посетил бескомпромиссный звездочет, философ и поэт Джордано Бруно.
Вся история, в каких-то местных выражениях, держится на весьма ограниченных
площадях: Рим, Константинополь, Париж, Москва, Петербург, Ватерлоо, Болдино,
Михайловское и вот еще это, занятное для русского сердца, место - Марбург.
* Дерзкий малый из России.
Только до чего скучны разговоры за бюргерским столом у фрау Урф! Курица
с ананасами, привлекающая острой разницей вкуса традиционной глуповатой
птицы и экзотического фрукта тропиков, плохо вяжется с пресной
политкорректностью беседы. Немножко о Ломоносове и Пастернаке, как дань
заезжему профессору, но ни того, ни другого, кроме Барбары, никто не читал,
только слышали, а фамилию последнего видели в газете; немножко о лав-параде,
проходившем в эти дни в Берлине, но ни очень свежих суждений, не дай Бог -
осуждений, и ни слова о турках, которые тут на каждом шагу, ни о хлынувших
после войны в Германию евреях, от гуманитарной помощи которым уже трещит
бюджет!
Особенность человека творческого заключается в том, что он в любом
состоянии, в самый, казалось бы, неподходящий момент всё равно сосредоточен
на своём и, делая или не делая вид, что участвует в общем ли разговоре, в
общем ли деле, может выйти в собственные, порой весьма сложные и длительные,
размышления. Он будет откликаться на вопросы, поддерживать беседу, но
выработка идей, подбор фактов продолжается, они классифицируются и
выстраиваются один возле другого. Разве помехой могут стать вялые
словопрения даже за бесконечным бюргерским столом?
Как все-таки по-разному мыслят творческие люди! Братья Гримм в этих
лесах, покрывавших горные отроги и холмы от самого Марбурга вплоть до их
родного Гессена, нашли разнообразие волшебных сюжетов и персонажей: гномы,
тролли, злые и добрые волшебники, милые старушки. А этот грузноватый молодой
русский, прошедший, кстати, пешком из вынужденной экономии чуть ли не
пол-Германии, приметил что-то другое.
"Проезжая неоднократно Гессенское ландграфство, приметить мне случилось
между Касселем и Марбургом ровное песчаное место, горизонтальное, луговое,
кроме того, что занято невысокими горками или буграми, в перпендикуляре от 4
до 6 сажен, кои обросли мелким скудным леском и то больше по подолу, при
коем лежит великое множество мелких, целых и ломаных морских раковин, в
вохре соединенных. Смотря на сие место и вспомнив многие отмелые берега
Белого моря и Северного океана, когда они во время отлива наружу выходят, не
мог себе представить ничего подобнее, как сии две части земной поверхности в
разных обстоятельствах, то есть одну в море, другую на возвышенной матерой