"Корреа Елена Эстрада. Дом с золотыми ставнями " - читать интересную книгу автора

лежала, завернутая как в пеленку, в плетеную циновку, а нижняя часть лица
была так замотана тряпками, что крикнуть не имелось никакой возможности,
разве что застонать. Я и попыталась застонать, да не тут-то было. Меня два
раза через все оболочки ткнули чем-то острым вроде шила: один раз, когда
застонала, и другой, когда вскрикнула от первого укола.
Сверток, в котором я лежала, покачивался. Я никак не могла дать себя
обнаружить среди прочего груза и, кроме того, просто задыхалась. А потом
потеряла сознание - то ли от удушья, то ли от страха. Признаюсь честно, это
был самый большой и самый страшный страх в моей жизни. Мне кажется, я в тот
раз израсходовала все запасы страха, что были отпущены на целую жизнь. И
это, наверное, к лучшему.
Голова, не затуманенная страхом, получает возможность ясно мыслить, и
много раз за последующую жизнь только это спасало и меня, и тех, кто
случался со мною.
Это, однако, потом. А тогда не могу сказать, куда и сколько меня несли.
То, что происходило, в наших местах было ясно любому младенцу: детей украли,
чтобы продать в рабство. Старинный закон запрещал жителям государства Ойо, к
которому принадлежал Ибадан, продавать в рабство соплеменников под страхом
смерти. Когда правил государством Гаха, башорун - (что-то вроде
премьер-министра), он держал в кулаке четверых сменявших друг друга
правителей-алафинов и в нарушение обычая отправил к морю уйму народа. Но
пятый перехитрил всесильного Гаху, казнил его и восстановил прежние порядки.
В правление алафина Абиодуны запрет соблюдался крепко; когда он уличил в
продаже слуг собственного наследника, Аоле, то подверг принца жестокой
порке. А окажись на его месте другой, расправа была бы короткой.
Потому-то соблюдались такие предосторожности с нами, хотя обычно
караваны рабов открыто тащились в сторону Невольничьего Берега по торным,
хорошо ухоженным дорогам государства Ойо.
Стояла глубокая ночь, когда меня, еще не очнувшуюся, вытряхнули на
землю и наконец развязали. Встать все равно не могла - так онемели руки и
ноги. Сил что-то делать не было, и я снова провалилась в сон.
Проснулась на рассвете оттого, что меня окликали по имени. Не дальше
чем в десяти шагах под деревом, прислонившись спиной, сидел брат, еще более
обессиленный. Его, рослого и крепкого парня, стянули так, что руки и ноги
распухли, и на отеках ясно отпечатались все ременные узлы. Я стала растирать
и разминать ему конечности, это немного помогло. Но когда принесли еду, брат
не смог удержать в скрюченных пальцах печеный клубень таро и уронил его в
пыль. Я кормила его из рук, как малыша, а он глотал через силу и молча
плакал.
В тот же день караван рабов отправился в путь.
Видимо, мы находились уже далеко от мест, где караван могли остановить
илари - чиновники правителя - и проверить, кто идет. Мой брат с рогаткой на
шее, не позволявшей повернуть голову назад, шагал в длинной веренице,
скрепленный с другими невольниками спереди и сзади, а меня привязали к его
руке короткой веревкой.
- Марвеи, - сказал он, - ты еще мала, на тебя не обратят внимания. Я
попробую отвязать твою веревку, а ты беги.
Я только покачала головой. Ладно, сумеет Иданре распутать узел и я
сбегу. Куда, в какую сторону? Я даже примерно не представляла, где остался
дом, я бы не смогла найти к нему дорогу, потому что никогда не покидала