"Корреа Елена Эстрада. Золотая сетка " - читать интересную книгу автора

упала до предела, он как-то в компании вечерком сказал начальнику экспедиции
вроде как в шутку:
- Виктор Иваныч! Ты на нас получаешь кормовые тысяча восемьсот в месяц.
Выкупил бы, что ли, красавицу в счет пайка, а?
На что под всеобщее ржание начальник, все понявший на свой лад,
ответил:
- Если, Федор, вас месячишко покормить на шестьсот рублей, ни одному
никакой красавицы не захочется!
Посмеялись и забыли. Но в октябре месяце, когда свернули работы и
выдали зарплату за весь сезон, Федор во время суеты сборов вдруг исчез. Его
уж обыскаться успели, чуть ли не собрались тронуться без него, как заметили
на дороге, ведущей от поселка, две фигуры. Это оказались Федор собственной
персоной и та самая певунья в верблюжьем платке и стеганом дорожном халате В
руках у нее был совсем небольшой узелок с бельем - ничего больше не дал
сквалыга папаша.
Встретили их вытаращенными глазами.
- Федор,- вкрадчиво спросил начальник,- это ты ее на всю экспедицию
купил или как?
- А не фигушки ли вам, Виктор Иваныч? - отвечал Федор. - Не хотели
выкупить на казенный счет, теперь умойтесь!
И показал документ, в котором на русском и таджикском было написано:
Зюльма Канталупа.
Потом было почти полвека жизни душа в душу и трое сыновей, из которых
старший стал отцом Марии. Я его, кстати, так ни разу и не видел: со второй
семьей жил где-то в Самаре.
На ее мать я посмотрел. Один раз. Этого хватило. Все стало понятно. И
почему девчонка едва из пеленок жила у деда с бабкой. И почему мальчишка при
живых родителях жил сиротою, на руках сестры, а фактически у тех же
стариков, которым он по крови был никто, только по душе и по безмерной
доброте обоих. И, конечно, почему отец Марии двух лет не прожил с женой.
Второй муж, Колькин отец, был глухонемой. Все именно этим и объясняли
то, что он так задержался. Мол, стоит ей открыть рот, так сразу хочется
зажать уши. А ему-то и незачем.
- Маменька моя,- объясняла Мария,- бывший комсомольский работник. Это
даже не публика такая, это каста или племя, они все со своим прибабахом.
Комсомолка, активистка и просто красавица, как в том фильме говорили. А еще
у нее любимая побасенка: " Вот у нас в райкоме комсомола был кожаный диван,
так, когда его решили на другое место передвинуть, из-под него столько
презервативов вымели!" Ирина Анатольевна в неполные пятьдесят была
фигуриста, широкобедра, статна и хорошо ухожена, и было в ней что-то
эдакое... Как падре говорил в забытом детстве: "Грех прямо из глаз брызжет".
Совершенно фантастическая смесь прелюбодейства и ханжества, и даже со мной
пыталась заигрывать, с видом невинной проститутки в церкви.
Образование педагогическое, в школе ни пять минут не проработала, из
Кучинского горкома комсомола плавно перетекла в горком партии. Светская
жизнь: субботники-воскресники, собрания-заседания, конференции-пленумы, с
обязательными попойками и почти в обязанность вменяемыми флиртами. "Облико
морале" от этого не страдал, поскольку все делалось в режиме шито-крыто,
никакой информации вне тесного круга. Когда же вся партийно-комсомольская
лавочка затрещала по швам, дама не без ловкости устроила себе фальшивую