"Джеффри Евгенидес. Девственницы-самоубийцы " - читать интересную книгу автора

потайную косметичку в виде привязанного под раковиной чулка: тюбики алой
помады, вторая кожа в виде дневного крема и румян, а также депиляционный
воск, что и поведало нам о волосках на верхней губе Мэри, видеть которые нам
никогда не доводилось. Признаться, мы догадались, чье же богатство отыскал
Сиссен, лишь две недели спустя, когда на пирсе перед нами предстала Мэри
Лисбон с губами того алого оттенка, который идеально подошел под данное
Питером описание.
Он перечислил дезодоранты, флаконы с туалетной водой и косметические
подушечки для удаления с лица ороговевшей кожи, и мы с удивлением узнали,
что в ванной комнате не оказалось душевой кабинки; мы-то полагали, что
девочки привыкли ежевечерне принимать душ, не задумываясь, - как чистят
зубы. Впрочем, разочарование через секунду было забыто: Стивен поведал нам о
находке, помыслить о которой мы не могли и в самых буйных фантазиях. В
мусорном ведре лежал смятый "Тампакс" с красными пятнами, едва-едва вынутый
из тела одной из сестер Лисбон. Сиссен признался, будто хотел захватить его
с собой, принести его нам, что это была никакая не гадость, а замечательная
вещь, вам бы только взглянуть, что-то вроде произведения современного
искусства, и потом добавил, что насчитал в шкафчике двенадцать пачек таких
же "Тампак-сов". Лишь тогда в уборную постучала Люкс с вопросом, не умер ли
он там, и Питер поспешил распахнуть дверь. Волосы девушки, скрытые за обедом
под беретом, теперь рассыпались по плечам. Люкс не вошла в ванную, но
уставилась в глаза Питеру. Затем, расхохотавшись на манер гиены, она
миновала его со словами: "Ты уже закончил? Мне здесь кое-что нужно".
Направилась к шкафчику, постояла рядом с ним и сложила руки за спиной. "Это
личное. Выйдешь?" - спросила она, и Питер Сиссен скатился вниз по лестнице с
пылающим лицом, поблагодарил мистера и миссис Лисбон за прекрасное угощение
и поспешил прочь, чтобы сообщить нам: у Люкс Лисбон между ног течет кровь,
прямо сейчас, в этот самый миг, когда небо заслонили собою полчища мошкары,
а на улицах зажигаются фонари.

***

Когда Пол Балдино услыхал рассказ Питера Снесена, то побожился, что
проберется в дом Лисбо-нов и станет свидетелем вещей даже еще похлеще,
совсем немыслимых. "Я увижу, как эти девчонки принимают душ", - поклялся он.
В свои четырнадцать лет Пол Балдино уже отличался отвагой гангстера и
суровым обликом, унаследованными от отца, Сэмми Балдино по кличке Акула, и
от таких же крутых ребят, наведывавшихся в большую усадьбу Балдино, где два
вырезанные из камня льва залегли по обе стороны парадной лестницы. Он
двигался с плавной развязностью городских хищников, что пахнут одеколоном и
имеют привычку делать маникюр. Мы побаивались и самого Пола, и
сопровождавших его туповатых кузенов Рико Манолло и Винса Фузилли, и отнюдь
не только потому, что в газетах то и дело появлялись фотографии его дома, а
черные бронированные лимузины описывали круги по кольцевой дорожке,
обсаженной привезенными из Италии лаврами, - но еще и оттого, что под
глазами Пола лежали голубоватые тени, ляжки его были поистине слоновьими, а
начищенные до зеркального блеска ботинки он не снимал, даже играя в бейсбол.
Кроме того, ему и прежде удавалось проникать в запретные места - и пусть
даже правдивость добытых им сведений не всегда внушала доверие, мы до сих
пор оставались под впечатлением от его храбрости, которую он проявил в