"Валерио Эванджелисти. Предзнаменование ("Маг" #1) " - читать интересную книгу автора

Коринна немного подумала и кивнула.
- Ладно, мы принесем простыни, как только они высохнут.
Довольный, Мишель отправился дальше, но путь его лежал не к площади
Сен-Фирмен. Он обогнул здание медицинского факультета и оказался на довольно
широкой улице, ведущей к кафедральному собору Святого Петра.
Ужас охватил город, и узкие улочки, освещенные вечерним солнцем, были
пусты. Мишель не испытывал грусти. Ему впервые представилась возможность
показать, чего он стоит, и применить знания, полученные за годы путешествий
и не самых безобидных чтений. Теперь уж он отыграется. С детства он
постоянно чувствовал особый статус еврея, пусть и крещеного. Его отец
приспособился к христианской вере, сам он ее скорее прочувствовал, а его
брат Жан и другие братья стали просто фанатиками. Однако это не спасало его
от отчаянной тоски, когда ему случалось выехать за пределы той части
Прованса, где мягко правил папский легат. Там уж оскорблений, сыпавшихся на
головы тех, кто принадлежал к вере его предков, он наслушался сполна.
Самыми ужасными с этой точки зрения были религиозные праздники во
Франции, да и во всей Европе. Даже в самых отдаленных местах ни одна
процессия в честь святого не проходила без того, чтобы не ранили, а то и не
убили какого-нибудь еврея. Обычно старейшего из них просто побивали камнями
ребятишки, которые едва могли удержать над головой булыжник. Бывало, что,
наоборот, выбирали самую молодую и красивую девушку, раздевали донага,
сажали в бочку, катили до реки, а потом сбрасывали в воду, где она, как
правило, тонула.
Подобных зрелищ Мишель насмотрелся десятками, потому вместе с желанием
раз и навсегда зачеркнуть свое еврейское происхождение в нем крепло
стремление выделяться, командовать, удивлять и очаровывать. Его семья, хотя
и считалась достаточно благополучной, не обладала властью; зато от деда по
материнской линии все Нотрдамы унаследовали склонность к наукам. Эту-то
склонность еще в детстве Мишель и решил использовать, чтобы подняться. Его
отрочество и большая часть юности прошли при свечах, которые гасли одна за
другой, пока он сидел, склонившись над очередной книгой. И только теперь ему
представилась возможность на практике применить все накопленные за эти годы
знания. Да он весь город заставит застыть в изумлении!
Миновав собор Святого Петра, замерший, как и все вокруг, если не
считать сновавшего по колокольне звонаря, Мишель вышел на широкую лужайку,
приспособленную под кладбище зачумленных. Посередине был вырыт ров глубиной
не больше локтя. Человек десять крепких alarbres расположились по краям
площадки, и с ними могильщики, или, как их здесь называли, sandapilaires.
Они поджидали очередную повозку с мертвецами. Когда повозка прибывала, они
брали исхудавшие, легкие тела за руки и за ноги и сбрасывали в ров, слегка
присыпав землей. Так, друг на друга, слоями, укладывали умерших, пока на
месте рва не вырастал горбатый холмик.
Мишель подошел к главному могильщику, белокурому великану с голой
грудью, залитой потом, и сразу заметил, что тот изрядно пьян. Да и кто
выдержал бы тошнотворный запах гниющих тел без пары глотков доброго вина?
Он подождал, пока гигант вновь приложится к глиняной фьяске, затем
деловито кивнул:
- Я Мишель де Нотрдам, студент-медик. Я представляю господина Франсуа
Рабле, старосту студентов, и мэтра Ромье, декана факультета. У меня для вас
есть распоряжения.