"Ганс Гейнц Эверс. Господа юристы" - читать интересную книгу автора

кочегара, обвинявшегося в изнасиловании. И негодяй промолвил совершенно
довольным тоном: "Благодарю, господа судьи, наказание мне подходит. Это не
так худо поступить на полный пансион". И вот вы тогда сказали мне, господин
председатель: "Однако это явная несправедливость: то, что для одного -
медленная мучительная смерть, для другого - удовольствие. Это скандал!" -
Ведь вы сказали это?
- Несомненно, - ответил председатель. - И я полагаю, что все
присутствовавшие тогда в заседании разделяли это мнение.
- И я полагаю то же, - подтвердил прокурор. - Это маленький пример
вечной несправедливости всякого наказания. Вы должны, кроме того, принять в
соображение еще и то обстоятельство, что мы в обоих случаях - я, как
представитель обвинения, и вы, как судьи - не были нелицеприятны: мы
находились под влиянием, как будем и впредь находиться под влиянием в каждом
отдельном случае до тех пор, пока окончательно не окостенеем и не
превратимся в безвольные машины и ходячие параграфы. При разборе дела
банкира, в гостеприимном доме которого мы бывали и которого во всех иных
отношениях мы ценили и уважали, мы дали подсудимому снисхождение, назначив
ему минимум наказания: меньше, как четыре года смирительного дома, мы уже не
могли назначить за его преступление, которое пустило по миру сотни небогатых
семей. Между тем в другом деле наглое, вызывающее поведение кочегара с
первого же мгновения восстановило нас против него, и мы назначили ему вдвое
более, чем назначили бы всякому другому при таких же обстоятельствах. И, не
смотря на это, банкир оказался наказанным несравненно сильнее. Что такое
представляет для простого человека краткосрочная высидка в тюрьме за кражу?
Ничего! Он отбудет наказание и позабудет его на другой же день. Но адвокат
или чиновник, совершивший ничтожную растрату и присужденный хотя бы к одному
дню ареста, уже потерян для жизни: он будет извергнут из своего звания и в
социальном отношении будет погибший человек. Разве это справедливо? Я могу
привести еще более резкий пример. Что такое смирительный дом для человека
универсального образования и наиутонченнейшей культуры, для Оскара Уайльда?
Справедливо он осужден или несправедливо, относится ли осудивший его
знаменитый параграф к средним векам или не относится - все это совершенно
безразлично. Но суть в том, что то же самое наказание для него в тысячу раз
тяжелее, чем для всякого другого. Все современное уголовное право построено
на принципе всеобщего равенства, которого мы не имеем... и, быть может, не
будем иметь никогда... И по этой причине почти каждый уголовный приговор не
может не быть несправедливым. Фемида - богиня несправедливости, и мы,
господа, ее слуги.
- Я не понимаю, господин прокурор, - заметил маленький мировой судья, -
почему вы при таких взглядах не предпочтете повернуться к госпоже Фемиде
спиной?
- И тем не менее это очень понятно, - ответил прокурор, - я не
независим. У меня семья. Поверьте мне, что даже то маленькое жалованье,
которое мы все так браним, крепко привязывает к судейскому креслу огромное
большинство из нас, едва только мы прислушаемся к голосу благоразумия. А
помимо того, я и на другом поприще натолкнусь неминуемо, на то же самое. Вся
наша общественная система построена на несправедливости. Это основание.
- Но если все это так, - сказал председатель, - то ведь сами же вы
сказали, что изменить это невозможно. В таком случае зачем же растравлять
болящие раны, раз мы не можем их исцелить?