"Лариса Евгеньева. Спиридоша " - читать интересную книгу автора

другую комнату. Если бы увидели, что он подслушивает, ему бы попало.
"Как там ваша Спиридоша? - весело кричала тетя Люся. - Чапает в своих
ботах?" - "Чапает!" - хохоча подтверждал Славик. "А кофта у нее была, ой,
умора!" - "Ага, серая! - веселился Славик, - до колен почти!" - "Да не в
том смех, что до колен, а в том, что из собачатины! Из пуха собачьего!" -
"Ну да?" - не верил Славик. - "Провалиться мне на этом месте. Псина у нее
был. Додик. Вылитая овца! Шерсть длиннющая, серая. Она его вычесывала, а
из шерсти вязала варежки, носки и кофтищу эту, клянусь, не вру!" Славик в
восторге валился на диван, дрыгая ногами. "А зануда она была - ну, это
поискать! Один раз мы в чернильницу мух напустили..." - "Как это?" - не
понимал Славик. "Как? Проще простого. Это у вас сейчас шарики-ролики, а
тогда перышко да непроливайка - и вся механизация. А у Спиридоши на столе
чернильница с крышкой, мы чернила вылили, а мух напустили. Только она
крышку подняла - мухи фырк! И ты думаешь?! Спиридоша смотрит, смотрит, а
потом как брякнет: "Интересно, как они туда влезли?" Как влезли! Влезли!!
А-ха-ха-ха! Ой, держите меня!" До чего отличный парень тетя Люся! Свой в
доску!
Для поколений сменяющихся учеников Спиридоша была чем-то вроде
клоуна, скучного серого клоуна. Над ней посмеивались, но слишком ее не
обижали. Она была настолько бесхарактерна и безобидна, что потешаться над
ней не возникало особого желания. Как-то все спускалось на тормозах. Ну,
принесли на урок котенка. Ну, котенок замяукал. И что же? Спиридоша все
так же тускло смотрела перед собой, наконец, слегка очнувшись, без
интереса спросила: "Кошка?" - "Котенок!" - радостно заорал класс.
"Котенок, - подтвердила сама себе Спиридоша. - Только это... прошу
тихо..." Котенка несколько раз дергали за хвост, он мяукал, а Спиридоша
своим обычным, без выражения, голосом повторяла: "Прошу тихо..." На
перемене она снова вернулась в класс. В руках у нее была чисто вымытая
мыльница и стакан молока, который она осторожно, стараясь не расплескать,
несла из буфета. "Где этот... котенок... - Спиридоша тяжело наклонилась,
поставила мыльницу на пол и налила туда молока, а потом позвала: -
Кссс..." Но котенок уже надоел, и его выбросили через окно на улицу сразу
после урока...
Спиридоша была, и в то же время ее как будто бы и не было. Это было
говорящее, шаркающее подошвами и тяжело дышащее пустое место. И лишь
однажды Спиридоша взбунтовалась, да так, что класс поднял глаза от
промокашек с чертиками, от тетрадок по английскому (следующий урок) и от
самых разных книжек, которые не прятались на коленях, а лежали прямо на
партах, и с любопытством воззрился на Спиридошу. Вернее, и не на Спиридошу
даже, а на Славика: чем это он так ее допек?! Никто не слушал ни Славика,
бубнящего, спотыкаясь, теорему, ни Спиридошу, подсказывающую ему так же
монотонно; сонливость и безразличие настолько овладели всеми, что никто
даже не пытался выручить Славика, да и он не ждал подсказки - так или
иначе, но его трояк никуда от него не денется; никто не слушал, как
Спиридоша стала скучно бубнить намертво застрявшему Славику сто раз уже
говоренные слова, а он откликался с привычной сонной ленью:
- Да учил я... учил...
Спиридоша, поставив точку вместо отметки и пообещав спросить Славика
в следующий раз, медленно повела ручку вдоль фамилий, выбирая следующую
жертву; Славик брел к своей парте, помахивая дневником. Все застыло в