"Лариса Евгеньева. Кто читал эту сказку... " - читать интересную книгу автора

вот и задается. Но зачем же других обзывать? Скажи, зачем?! - грозно
потрясая кулаком перед Иришкиным носом, вопрошала Надя, а Иришка тихо
всхлипывала, комкая в руках носовой платок.
Дома, в ее книжном шкафу, стояли книги по занимательной математике,
жизнеописания знаменитых людей и оранжевые тома детской энциклопедии, но
никогда-никогда не читала ей мама добрых и немного печальных сказок о
маленькой девочке, появившейся из тюльпана, о прекрасном ледяном дворце
Снежной королевы и о бедном невзрачном утенке, который стал потом
белоснежным лебедем.


А день продолжался и нес с собой новые неожиданности. Когда они
сидели за обедом, к Иришкиному столу подошла Нина Васильевна и сказала,
указывая на Иришку испачканным зеленкой пальцем:
- Пантелеева, замените в "Танце маленьких лебедей" Гавришову. У нее
разболелся зуб, она не может. Одеваться за полчаса до начала концерта.
- Поздравляю, - сказала Надя, а Иришка лишь улыбнулась в ответ.
Потом было ожидание. Иришка слонялась по корпусу, не зная, куда себя
деть. До начала концерта оставалось еще почти три часа, а время тянулось
так медленно! Начало темнеть, и к шести за окнами была сплошная чернота.
Во всем чувствовалось приближение праздника: и елочный запах в спальном
корпусе, и мерцающие гирлянды на фасаде здания напротив, и полуодетые
старшеклассницы, шушукающиеся в гладилке, и Гипотенуза с накрашенными
губами, смущенная и похорошевшая, - все это было преддверием праздника, а
ожидание его, таинственное и волнующее, было чуть ли не лучше, чем сам
праздник.
Елка уже позванивала и серебрилась игрушками. Всюду был праздник, и,
когда, пробегая по вестибюлю, Иришка увидела вошедших с улицы, румяных и
запыхавшихся маму с папой, она не особенно удивилась, а только радостно
рассмеялась, уткнувшись лицом в мокрый, почему-то пахнущий апельсинами мех
маминой шубки.
Время между тем приближалось к семи. Прошли на сцену ребята из
соседней музыкальной школы и стали настраивать инструменты. Разноголосое
пиликанье доносилось и на второй этаж, сопровождая Иришку в полутьме
длинного коридора. Иришка не была первой - в костюмерной уже звучали
голоса. На плечиках аккуратно висели пачки - по размерам, в несколько
рядов. А на низеньком стульчике сидела девочка, завязывая тесемки туфель.
Это была Гавришова.
- Привет, - сказала она. - Проклятый зуб. Вроде перестал. Я уж
думала - не приду. Так что тебе уже легче.
Иришка кивнула и вышла. Снизу доносились нестройные звуки
настраиваемых инструментов, кто-то засмеялся, кто-то хлопнул крышкой
рояля. Ей совсем не хотелось плакать. Просто было как-то все равно. Она
даже не оглянулась, когда услышала за спиной быстрый топот и голос
Гавришовой:
- Ирка! Ирка! Ты чего психуешь, скажи? Ты обиделась, да? Ты за что
обиделась, слышишь? Почему ты так смотрела, Ирка? Я что-то не так сделала,
да? Ты скажи!
Иришка пожала плечами, отводя глаза. Отвечать у нее просто не было
сил.