"Андрей Евпланов. Чужаки " - читать интересную книгу автора

кому, зато перед самой кончиной он был великодушен, как человек, уверенный в
своей правоте, и даже простил бабушке ее политическую не подкованность.
Она отдала должное великодушию деда, соорудив ему памятник почти на все
деньги, вырученные от продажи дома, села в поезд и через каких-нибудь четыре
часа была уже у нас в Москве.
Мы тогда жили в Марьиной Роще. Родители у меня работали на заводе, а я
целыми днями просиживал у окна и смотрел, как играют во дворе другие
мальчишки.
В детском саду пока что для меня не находилось места, а во двор меня
одного не выпускали, потому что считалось, что район у нас бандитский.
И вот к нам приехала бабушка, чтобы подарить мне, а заодно и себе, весь
мир, то есть все, что я видел из окна, и даже больше. Каждое утро она брала
меня за руку, прихватывала клеенчатую сумку и шла покупать продукты. В то
время это было не таким уж простым делом. Тогда люди стояли в очередях не за
какой-нибудь икрой или осетриной, от этого добра в магазинах полки ломились,
а за молоком и мылом, за мясом и мукой, то есть за самым необходимым.
Товар обычно отпускали со двора, подальше от лишних глаз. Многие
приходили сюда с детьми. Мы тут же затевали какие-нибудь игры и, бывало, так
заигрывались, что и уходить не желали ни в какую.
Взрослые выстаивали в очередях часами, но не мучились, как это бывает
теперь, потому что, во-первых, никуда не спешили, зная, что хорошо только
там, где их нет, а во-вторых, у каждого в очереди находились знакомые, с
которыми можно было обстоятельно обсудить местные новости.
Бабушка быстро перезнакомилась с очень многими женщинами. Здесь люди
как-то легко сходились друг с другом. Не потому ли, что на окраине жило
много новоселов?
И вот однажды в очереди к ней подошла высокая женщина в плюшевом жакете
и цветастом платке и прямо так спросила:
- Извиняюсь, вы не Василия Петровича жена будете?
Бабушка к ней пригляделась и глазам своим не поверила: перед ней стояла
Маняша собственной персоной и радовалась, как будто выиграла сто рублей по
облигации. Бабушка тоже обрадовалась, нагнула ее к себе и ну целовать. Эта
встреча их так ошеломила, что Маняша пропустила свою очередь, а бабушка
забыла, за чем стоит. Даже продавец занервничал:
- Вы что уснули, дамочка? Не задерживайте давайте...
И вот бабушка взяла чего-то там, за чем стояла, а Маняша переняла у нее
сумку. Они вышли со двора и пошли по улице неизвестно куда, совершенно
одурев от воспоминаний. И только когда они уже были возле Марьинского
Мосторга, бабушка хватилась меня. А я в это время преспокойно играл в
колдунчики во дворе магазина. Однако, прежде чем расстаться с Маняшей, она
дала ей слово, что нынче же вечером заглянет к ней домой.
- Обязательно приходите,- сказала Маняша на прощание.- Я хозяину скажу,
он ждать будет.
Раньше в Марьиной Роще жили непоседливые люди: ходили друг к другу в
гости чуть ли не каждый день, а чаще, просто забегали к знакомым на минуту и
оставались бог знает на сколько.
Бабушка, например, пока шла с рынка, заходила в два, а то и в три дома,
и обязательно ее где-нибудь сажали пить чай, а мне давали яблоко или
конфету.
К нам тоже все время приходили бабушкины знакомые и вели долгие