"Шарль Эксбрайя. Жвачка и спагетти" - читать интересную книгу автора

вас, предложить вам мою дружбу и торжественно заявить: вы можете во всем
рассчитывать на вашего друга Тарчинини, который отдаст за вас жизнь, если в
этом будет необходимость! Сигару?
- Спасибо, я не курю.
- Как, неужели? Мне говорили, что американцы эксцентричный народ, но...
не курить! Как же вы коротаете время?
- Мы работаем, господин комиссар.
- Да; ведь я тоже работаю, но это не мешает мне курить! Ладно, в конце
концов, дело вкуса, а? Садитесь, прошу вас!
Лекок был чуть ли не перенесен в кресло перед столом, а хозяин вернулся
на свое место. Пока комиссар раскуривал сигару, американец пользуясь паузой,
представился:
- Меня зовут Сайрус А. Вильям Лекок.
- Я знаю, знаю...
- Вы меня знаете?
- Виноват?
- Я имею в виду - вы слышали обо мне до нашего знакомства?
- Я... нет. А должен был?
- Дело в том, что я написал несколько работ по уголовному праву...
- О, я, знаете, кроме наших поэтов и Шекспира, мало что читаю.
- Но я не думаю, чтобы поэты или даже Шекспир могли оказать вам большую
помощь в расследовании преступлений?
- Ошибаетесь, синьор, ведь мотивом преступления почти всегда бывает
любовь. Мы живем, чтоб любить, быть любимыми или страдать от несчастной
любви, а здесь - более, чем где-либо!
- Почему?
- Как почему? Потому что это Верона!
- Ну и что?
В первый раз комиссар выразил замешательство.
- Так ведь Верона...
Непонимание американца смутило Тарчинини, и почти шепотом он сказал:
- Но, господин Лекок... Ромео? Джульетта?
- Ромео?.. Ах, да! Шекспир, не так ли?
Итальянец, казалось, испытал некоторое облегчение. По-видимому, он
испугался было, что этот заатлантический гость никогда и слыхом не слыхивал
о знаменитых влюбленных.
- Шекспир и Верона.
Теперь улыбнулся Сайрус А. Вильям.
- Но позвольте, комиссар, это же театральные персонажи?
- Неправда! Они живы, вечно живы, и окажись вы сегодня вечером, на
склоне дня, в каком угодно квартале нашего города, вы увидите бесчисленных
Джульетт, спешащих на свидание с бесчисленными Ромео. У нас, синьор, все
дышит любовью, и если у вас горячая кровь, чувствительное сердце и хоть
капля воображения, пройдитесь по самому узкому, самому темному переулку, и,
ручаюсь вам, вы встретите две чарующие тени, которые веками волнуют Верону:
Ромео и Джульетту!
Тарчинини умолк, чтобы перевести дух, а Сайрус А. Вильям пожал широкими
плечами:
- Нелепость!
- Это жизнь стала бы нелепостью для нас, жителей Вероны, если бы мы