"Авраам Иехошуа. Нескончаемое безмолвие поэта (Рассказ)" - читать интересную книгу автора

тором прожил три десятка лет. Наконец, хладнокровно называю цену. Ког-
да мы расстаемся, я записываю их координаты и диктую по буквам свою
фамилию. Они с полным безразличием ее записывают. Даже легкой тени
воспоминания не пробегает по их лицам. Они что же, никогда не читали
стихов?
Стало быть, предстоит покинуть эти края в полной безвестности.
Наихудшее впечатление на "клиентов" производит сад, заросший сорня-
ками, весь в лужах. Сад первобытных времен, когда земля была безвидна
и пуста. Мой сын не притрагивается к граблям. Так что мне приходится
самому ежедневно выпалывать вконец обнаглевшие сорняки и засыпать ма-
ленькие лужицы.
В моей конторе скромное торжество в мою честь - проводы на пенсию.
Все служащие собрались за час до конца работы. Разобрали пирожные и
чокнулись стаканчиками с вином. Долго произносили хвалебные речи в мой
адрес. Были даже и прослезившиеся. Никто не упоминал о моих стихах,
словно не желая причинять мне боль. Под конец вручили подарок - карти-
ну, написанную маслом, изображающую бурное море.
Я начинаю паковать чемоданы. Самые тяжелые раздумья охватывают меня
возле книжного шкафа. Что взять с собой, а что оставить? Я бомбардирую
зятьев отчаянными письмами с вопросом о судьбе моего сына. Звоню им по
телефону, подгоняю, призываю сделать что-нибудь. Наконец они назначают
мне встречу в центре города, в маленьком кафе. Они кладут на столик
передо мной свой план. Они долго наводили справки и, в результате,
отыскали старика - владельца переплетной мастерской на окраине Иеруса-
лима; он и его жена согласились взять паренька подмастерьем. Его обес-
печат пищей и ночлегом. У них самих был такой ребенок, он умер. Одно
обязательное условие: если паренек заболеет, его надо будет непременно
от них забрать. Всякие там припадки... Они решительно заявили: с боль-
ным они возиться не будут.
Поэтому зятья провели дополнительные поиски и нашли одинокую ста-
рушку, живущую неподалеку от переплетчика, готовую взять парня в слу-
чае болезни, за определенную плату, разумеется... Вот и все. Я должен
подписаться под обоими договорами.
И они извлекают бумаги.
Я немедленно подписываю. Но червь сомнения гложет меня: "Что каса-
ется припадков и болезней, хлопоты были излишние. Ведь он не из та-
ких... Он - пограничный случай... Я ведь говорил это уже тысячи тысяч
раз... Но вы не хотите понять... Ладно, оставим это..."
Зятья оставляют мне один экземпляр, остальные забирают себе. Допи-
вают кофе и мило улыбаются: "Ну вот, а ты думал, что мы о тебе не за-
ботимся..."
Назавтра я снова подписываю бумаги, на сей раз акт передачи дома
покупателю, который, наконец-то, отыскался. В общем, я получил вполне
приличную сумму, и это только за землю - сам дом пойдет на слом.
Мебель была продана сразу целиком. Под вечер, в сумерках, явились
три грузчика и принялись освобождать дом от вещей. Они вывезли все,
кроме двух матрацев. Даже письменный стол вытащили у него из-под носа,
в самый разгар творческого процесса. Он взбесился. Он сгреб в охапку
все свои бумаги и носился по дому с этой кипой в руках. Один лист вы-
летел у него из рук, грузчик начал преспокойно оборачивать им полку;