"Елена Езерская. Невозможное счастье " - читать интересную книгу автора

наделило властью распорядиться ее никчемной жизнью. Что там сказал доктор
Штерн?.. Сычиха впала в забытье и не узнает никого вокруг себя? Превосходно!
Да мало ли что способна сделать с собой слабоумная... Или еще проще - спала,
спала и не проснулась... Конечно же! Как это просто - Сычиха должна
уснуть... Вечным непробудным сном! Упокой Господь ее душу!..
Долгорукая вдруг почувствовала азарт охоты - она трепетала, словно
гончая перед решающим прыжком. Сычиха должна умереть! И княгиня решительно
направилась в комнату Татьяны.
Раненая лежала на подушках - бледная, с осунувшимся острым лицом.
Долгорукая прислушалась - ей показалось, что в комнате еще кто-то есть, но
потом она поняла - это бредила Сычиха. Она вымучивала горлом какие-то слова,
словно грозила кому-то, обещая осуществление проклятья. Видеть и слышать это
было для Долгорукой невыносимо - даже в бессознательном состоянии эта
чертовка продолжала сеять раздор и пугала грядущим наказанием. Словно черный
демон вселился в нее и теперь чревовещал - свободный от телесных оков и
запретов христианского разума.
- Бог поймет, Бог простит, - едва слышно прошептала Долгорукая,
оглядывая комнату в поисках подходящего для ее целей предмета.
Внезапно ее осенила мысль - княгиня подошла к изголовью кровати и,
делая вид, что поправляет подушки, медленно вытянула из горки одну из них.
Сычиха будто застонала, но потом снова погрузилась в тревожную пустоту и
блаженным голосом стала звать кого-то.
- Корф! - поняла Долгорукая. - Она зовет этого подлеца, старого барона!
Что ж, усмехнулась княгиня, сейчас вы соединитесь, голубки, на веки
вечные станете неразлучны! Долгорукая мягко взбила подушку в руках и нависла
над Сычихой. Она примерялась упасть вместе с -подушкой, чтобы своим телом
придавить ее к лицу раненой, как вдруг скрипнула дверь в комнату, и от
порога раздался встревоженный, испуганный голос князя Петра:
- Маша! Что ты делаешь?!
- Я? - Долгорукая вздрогнула от неожиданности и застыла в неловкой позе
с подушкой в руках. - Да вот... поправить хотела... Чтобы удобнее спалось.
- Ты пугаешь меня, Маша, - тихо сказал князь Петр, подходя ближе. - Ты
становишься одержимой убийствами.
- Так вот какова твоя любовь? - спокойно усмехнулась Долгорукая,
медленными движениями взбив подушку и заботливо подложив ее под упавшую с
кровати руку Сычихи. - Ты столь сильно ненавидел меня за то, что я есть,
жива и мешаю твоей связи с той девкой, что готов обвинить в чем угодно, лишь
бы избавиться от меня?! Но нет - этому не бывать! Я не позволю тебе ни
отправить меня в больницу, ни на каторгу! Я найду защиту от развратного и
лживого мужа, бросившего жену и родных детей ради крепостной потаскушки!
- Маша! - воскликнул князь Петр. - Ты же все передергиваешь!
Нет! - Долгорукая повернулась к мужу и надменно уставилась ему в
лицо. - Нет, это ты сию минуту обвинил меня в покушении! Ты прятался больше
года по лесам, убеждая меня в том, что я убила тебя! Ты не заступился за
свою жену, когда мерзавец Корф обвинил меня в отравлении твоего дружка,
старого барона!
- Машенька! - растерялся князь Петр. - Побойся Бога! Разве не ты сама
призналась в содеянном?!
- А что может доказать слабая, одинокая и беззащитная женщина, со всех
сторон окруженная врагами и предателями?! - Долгорукая патетически