"Неделько Фабрио. Смерть Вронского " - читать интересную книгу автора

Неделько Фабрио

Смерть Вронского

(пер. Людмила Савельева)

Первая глава


1

Поезд, блестящий и беззвучный, похож на жирную пунктирную линию в
залитом лунным светом пространстве.
Кажется, сыплется с высоты невидимый густой и сухой дождь, беззвучно
заливая землю серебристо-зеленым, лучисто-синим лунным светом, в котором
растворяется горизонт, исчезают и без того еле различимые избы, колодцы,
поленницы, и пространство начинает казаться сверкающей морской гладью.
Тянется над поездом бесконечно длинный, ватный, прерывисто-белый гребень
дыма, напоминающий череду бредущих в ночи друг за другом белых овец, и долго
еще плывет в воздухе дымная полоса, повторяющая все повороты состава, и
овцы, в зависимости от изгибов железнодорожного полотна, остаются от него то
слева, то справа.
Свет в вагонах погашен, и закованные льдом окна, темные изнутри,
отражают лунное сияние, а поезд, несущий на себе отблеск вселенной с
бредущими овцами, становится частью неба, видимой на земле только как полоса
в лунном свете. Но вот все, что освещает луна, меняется: удваивается сила
тяги состава, гребень из дыма тоже становится двойным - прошлой ночью на
товарной станции в Курске к составу незаметно для пассажиров прицепили еще
один паровоз, и вот теперь, когда впереди показались отроги Восточных
Карпат, он начал толкать поезд сзади.
Но тишина остается такой же, как прежде: гробовой, тяжелой, почти
осязаемой, мертвой. Вспорхнет ли над немой равниной хищная стая мохноногих
канюков, раздастся ли среди ледяной пустыни хлопанье белых крыльев луня, лай
бездомной собаки, крик дрофы, свисток паровоза или любой другой звук - все
поглощает тихая, ненасытная бесконечность.
А с высоты на все это смотрит луна с зазубренным краем, стеклянная,
бесчувственная и к тому, что уже видела, и к тому, что еще ждет ее на
страницах этой книги.

Не спит только Алексей Кириллович Вронский. Своего верного друга
Петрицого он попросил позаботиться о том, чтобы никто не нарушал его
одиночества в купе, где он расположился.
Насколько позволяет пространство, ограниченное острыми углами поднятого
воротника длинной серой офицерской шинели начала века, виден, освещенный
лунным светом, широкий околыш офицерской фуражки с двуглавым орлом, надетой
слегка набекрень, а под ним два влажных неподвижных глаза, устремленных в
окно. Если бы за стеклами несущегося в ночи поезда мелькнул свет от костра
или от искр, летящих из жаркой топки первого паровоза, то на мгновение
открылось бы нашему взгляду смуглое, смелое и красивое мужское лицо, а если
бы этот мужчина не сидел день и ночь, откинувшись на спинку сиденья, а