"Александр Александрович Фадеев. Черная металлургия (Главы из романа)" - читать интересную книгу автора

семье, привыкшей крутиться на хвостах от его заработка.
Люди больше склонны судить друг о друге по бросающимся в глаза внешним
признакам, чем доискиваться истинных мотивов человеческого поведения. И
Захар Кузнецов числился не то чтобы на хорошем, а на обычном счету у
начальства, то есть на таком счету, который открыт для многих рядовых
тружеников, лишенных, может быть, недостатков Захара, но имеющих другие,
свои недостатки. А в широком мужском кругу товарищей по цеху Захар слыл за
"своего парня", то есть тоже, как многие. Про него говорили: "Любит хватить
лишку, но умеет и поработать".
И это свое постоянное, закрепленное за ним в жизни положение как бы
одного из представителей рядового, трудового множества, из которого вышли и
выходят вперед и наверх люди, подобные Павлуше, Захар использовал так же,
как и свое старшинство, для морального давления на младшего брата.
Использовал в том смысле, чтобы Павлуша, как младший в семье и выбившийся в
люди, всегда чувствовал себя обязанным перед Захаром, перед отцом, перед
всей родней. А всякое проявление независимости Павла в том, чтобы уклониться
от удовлетворения прихотей отца или брата. Захар истолковывал не только как
неблагодарность по отношению к родне, а как отрыв от массы, его породившей,
как стремление выйти в "начальство".
Так было и в этот вечер.
Павлуша умел выпить вовремя, но пристрастия к вину у него не было. Тина
любила, когда он выпивал, даже когда он "перебирал" немножко; он сразу
добрел, начинал виновато улыбаться, крутить головой и все повторял: "Ох, я
что-то закосел!" И был необыкновенно ласков, когда они оставались вдвоем. А
теперь он хитрил перед отцом и братом, рассчитывая наутро успеть к плавке
Нургалиева. Они заметили это и напали на Павлушу, будто он их стыдится.
Захар все время тыкал пальцем в закрытую дверь на балкон.
Разговор сразу перешел на то, что Павлуша мало высылает денег отцу; что
он не достал жившей замужем в Куйбышеве больной сестре, самой старшей,
путевки в Кисловодск, хотя мог бы сделать это через обком металлургов,
членом которого был избран весной; что он, Павлуша, используя для себя
хорошее отношение начальника орса, не делает ничего, чтобы это хорошее
отношение начальника орса распространилось и на Захара. И много еще
обвинений предъявили они Павлуше, который отшучивался с той ловкостью,
которая показывала, что в этих обвинениях есть доля правды.
Когда отца уложили, Захар все еще пытался укрепиться на излюбленном
коньке, но Тина видела, что он хочет получить еще водки, чтобы подольше не
уходить. Тина делала вид, будто не догадывается, тогда Захар начал
издеваться над ее именем и над ее белорусским произношением.
- Христя, тащи свою паллитровку! - кричал он. - Скупишься, Христя? Эх
ты, Христя Борозна!..
Настоящее имя ее было Христина, и в родной семье ее звали Христей. Она
сама не знала, где подхватила уменьшительное Тина, должно быть, оно как-то
само собой зародилось из городского воздуха. В ремесленном училище многие из
ее подруг родом из деревни меняли свои имена: Васса тоже когда-то была
Василисой.
Отец Тины, Лаврен Борозна, как и его отец и дед, смалу бродил с
деревенскими плотницкими артелями по помещичьим фольваркам и малым
городишкам, а после революции - по совхозам и вёскам, пока великое
строительство не призвало и не поглотило всю их славную профессию, исконную