"Александр Александрович Фадеев. Землетрясение" - читать интересную книгу автора

уссурийским охотником Кондратом Фроловичем Сердюком, колхозником села
Ольховки.
Шутка стал строителем железных дорог. Он строил их и на Урале, и в
Казахстане, и на Хибинах, и на Кавказе. По его дорогам ездили люди, многие
из которых в жизни не видели железных дорог: вотяки, казахи, карелы,
лезгины. И на начальных станциях каждый мог видеть Доску почета, где среди
других фамилий значился и Трофим Шутка.
А Майгула научился писать красками картины на полотне. Картины его
выставлялись в Москве, в Баку, в Горловке, в Магнитогорске. И всюду
говорили, что его картины воспитывают людей в духе новой жизни.
В 1934 году, осенью, Майгула поехал на родину.
Он не узнавал знакомых мест, да и люди стали другими. Вдоль старой
Уссурийской дороги на сотни и тысячи километров прокладывались вторые пути.
Ночами Майгула, не отрываясь, смотрел в окно, и видел огни тракторов, и
слышал урчание, заглушавшее шум поезда, - тракторы подымали зябь.
На станциях было много войск. Бойцы ладно одеты, обуты. Когда поезд
долго стоял на станции, Майгула подходил и смотрел, как бойцы учатся. Они
учились хорошо. Парень, недавно из деревни, мог разобрать и собрать пулемет
и назвать каждую его часть, знал обязанности бойца в бою и был готов к
самопожертвованию.
Над огромными пространствами тайги реяли самолеты. Их мощный клекот то
и дело врезался в шум поезда, тени самолетов скользили по желтым колхозным
полям, по синим водам рек и озер. Самолет стал такой же принадлежностью
родного пейзажа, как жаворонок или голубь.
Майгула смотрел на все это влажными глазами и думал: "Вот она, та
земля, которую корчевали мой отец, братья, я сам, - земля, смоченная нашим
потом, нашими слезами, нашей кровью. И вот люди стали жить на этой земле
хорошо..."
Волнение его достигло предела, когда поезд подошел к той самой станции,
от которой отступил когда-то в Ольховку Вангоуский батальон. Майгула
выскочил на перрон и вдруг увидел перед собой Трофима Шутку - в синих
галифе, с орденом Ленина на груди и в тапочках на босу ногу.
- А, Федя, - сказал Шутка так, как будто они расстались не двенадцать
лет назад, а сегодня, - ты куда едешь?
- А ты как здесь? - вскричал Майгула.
Они спрашивали, но не успевали отвечать: целовались и встряхивали друг
друга за плечи. Они по-прежнему были здоровые парни, только Шутка начисто
облысел, - одни рыжеватые бровки, как кусточки, торчали на его лице, а у
Майгулы голова пошла сединой, как у бобра.
Наконец Майгула сказал, что он едет навестить стариков, а Шутка - что
он строит здесь новую железную дорогу. Тут Майгуле стало ясно, что ничего не
сделается со стариками, ждавшими его двенадцать лет, если они подождут еще
несколько дней. И он слез с поезда.


4

Дорога, которую строил Шутка, проходила через ту самую мертвую тайгу,
где четырнадцать лет назад Шутка и Майгула хотели и боялись убить друг
друга. Она была готова почти до Бархатного перевала, а должна была пройти до