"Александр Фадеев. Особый коммунистический (Из воспоминаний) " - читать интересную книгу автора

с Свиягинским отрядом, когда он возвращался из Чугуевки в свою базу на
Свиягинскую лесную дачу. Мы тоже получили новенькие колчаковские шинели,
новые трехлинейные винтовки, большой запас патронов. Ударили первые морозы.
Выпал снег, но реки еще не стали. Шла шуга. Почти все дни похода не
прекращалась метель. Свиягинский отряд вез с собой из Чугуевки зимний запас
муки, собранный для него чугуевскими крестьянами. В наших краях очень много
больших и маленьких речек, и везде уже не ходили паромы. На каждой переправе
мы должны были перегружать нашу муку с подвод в лодки и плыть по шуге, по
метели и снова грузить муку на подводы на той стороне реки. И так по многу
раз в день. Ночью мы останавливались в небольших деревеньках. Мы шли
небольшими трактами в долинах и самыми непроходимыми, глухими, таежными,
зимними дорогами; выставляли дозоры. Крестьяне с удивлением смотрели на нас.
Это было самое тяжелое время для всех партизанских отрядов области - начало
зимы. И все удивлялись нашей выправке и тому, что мы не отходим от линии
железной дороги, что делало в это время большинство отрядов, а, наоборот,
стремимся поближе к линии.
Метель не прекращалась и ночью. Мы почти не ложились спать. В избы, где
мы располагались, набивался народ. До самого утра тянулись задушевные
беседы. Мы пели старые русские песни и наши боевые партизанские. Наутро
жители деревни или хутора провожали нас за несколько верст.
За время этого похода, а длился он десять дней, я подружился с
замечательными ребятами Свиягинского лесопильного завода. Вся боевая жизнь
последующих лет прошла у нас вместе. И сейчас, когда я вспоминаю свою
юность, я вспоминаю и своих боевых товарищей. Там были чудесные ребята.
Многие из них сложили свои головы в борьбе. Я никогда не забуду человека
огромной физической и душевной силы - Федора Куницына. Это был богатырь,
похожий на тех сказочных богатырей, образы которых сохранили для нас
былины, - бесстрашный, спокойный, добрый, ненавидящий врагов, не знающий
устали в борьбе, в походе. Я никогда не забуду братьев Кокорвичей, очень
похожих друг на друга, чубатых, рыжих молодцов, очень друживших между собой.
Веселье било в них через край. Тому, что мы, несмотря на суровые условия
нашей жизни, много, очень много смеялись, мы обязаны прежде всего братьям
Кокорвичам. Не забуду я невзрачного, вдумчивого, хилого Игоря Ситникова,
всегда спокойного, бесстрашного и методичного в бою. И много, много других
лиц и фамилий приходят мне на память, лиц и фамилий людей, с которыми мы не
расставались в течение года, накрывались одной шинелью, ели из одного котла.
Когда наш отряд, сопровождая обоз с мукой, вступил в расположение
Свиягинской лесной дачи, уже стояла настоящая зима. Последнюю реку мы уже
переехали по льду. Ударили сильные морозы. Огромные кедры и пихты стояли все
покрытые снегом. Снега за десять дней намело в рост человека. Когда мы вошли
в лес, он стоял точно заколдованный. Мы шли по узкой тропинке в снегу. Муку
везли теперь не на подводах, а на вьюках. И вот распахнулась небольшая,
зимняя, таежная прогалина. В узком распадке гор я увидел два вкопанных в
землю и уходящих задними стенами в гору партизанских зимовья, сложенных из
кедровых бревен исполинской толщины, с небольшими застекленными прорезами
окон. Над зимовьями вился дымок. Неподалеку, возле черного котла, над
большим костром возился человек в ватнике. Это был повар. Мы подошли к базе
Свиягинского отряда.
Свиягинцы построились так, что в самом крайнем случае, если бы их
захватили врасплох, они могли дорого отдать свою жизнь. Стены зимовья не