"Павел Фаенко. Врата Вселенной " - читать интересную книгу автора

жизнерадостная физиономия не давала скисать во время длительных межзвездных
перелетов, а ее постоянное выражение "Все о'кей'" вселяло глубокую
уверенность, что это действительно так.
Никто из членов экипажа уже не помнил, кто первым назвал голограмму
именем легендарного черного флага, но оттенок юмора в этом, несомненно,
присутствовал: "Веселый Роджер" был порядочным занудой, и от него, как и от
пиратов, не было никакого спасения ..
Первое, что бросилось Гаррисону в глаза, - озабоченное выражение на
лице голограммы. За долгие годы совместных полетов он видел его впервые,
что явно указывало на неординарность произошедшего события. Улыбающаяся
физиономия компьютера не была обычной маской и должна была отражать
реальное положение вещей.
"В лучшем случае у нас вышли из строя двигатели и мы теперь не сможем
лететь дальше!" - заподозрил Джон.
И он тяжело вздохнул, припомнив упреки жены перед этим последним для
него рейсом.
Офицер космического флота Джон Гаррисон был пятидесятилетним мужчиной
довольно крепкого телосложения. Несмотря на свой почтенный для астронавтов
возраст и совершенно седую голову, он все еще был в хорошей форме и немного
нашлось бы смельчаков, желающих помериться с ним силой. Он уже отлетал свое
и должен был уйти на пенсию, но фирма уговорила его сделать еще один рейс.
Последние двадцать лет он прослужил капитаном на грузовом корабле
"Северное сияние", уже отработавшем положенный ресурс и подлежащем
списанию. В лексиконе астронавтов подобные звездолеты называли
"космическими гробами" и летать на них отказывались практически все, кто
ценил собственную жизнь дороже толщины кошелька.
Но бизнес есть бизнес и любая коммерческая фирма тянула до последнего,
откладывая нежелательный процесс утилизации дорогостоящего крейсера и
выгадывая на этом лишние миллионы долларов. Все тщательно просчитав, фирма
пришла к выводу, что гораздо выгоднее добавить лишние пять процентов к
пенсии Гаррисона, чем тратиться на повышенную зарплату и страховку для
нового капитана.
Переговоры длились недолго - эта сумма была для Джона целым
состоянием, и он с радостью согласился. За двадцать лет полетов он уже
успел привязаться к своему кораблю, как к близкому другу, и знал, что тот
его не подведет.
Подписав с фирмой новый контракт, Гаррисон решил, что заключил самую
выгодную в своей жизни сделку. Всю обратную дорогу домой он вел машину в
приподнятом настроении, насвистывая веселую мелодию и представляя, как
обрадуется Бонни такой удаче. Однообразное серое шоссе, мелькавшее перед
капотом автомобиля, уже не казалось ему таким безрадостным и унылым, а
деревья на обочине махали своими ярко-зелеными кронами, поздравляя с
внезапным богатством.
Свернув с оживленной магистрали, Джон подъехал к невысокому
двухэтажному особняку и резко притормозил у самого крыльца. Хлопну в
дверцей, он, словно мальчишка, легко взбежал по крутым ступенькам и
несколько раз игриво нажал на кнопку дверного звонка...
Остатки радости улетучились в одно мгновение, как только он переступил
через порог своего дома
- Ты думаешь только о себе и о проклятых деньгах! - Бонни,