"Даниель Фагунва, Воле Шойинка. Лес тысячи духов " - читать интересную книгу автора

назад я, а он шагнул вперед и пнул меня ногой, но не достал, зато его жаркое
дыхание опалило мне лицо, словно струя раскаленного воздуха из кузнечного
горна.
Заметив, что я с трудом выношу его горячее, как огонь, дыхание, он
дунул мне в глаза, и, хотя я успел зажмуриться, мне показалось, что к моим
векам прижали тлеющие угли. Да, Агбако был великий боец! Он топнул ногой, и
земля под нами разверзлась, и я почувствовал, что мы проваливаемся в бездну.
Когда мне удалось открыть обожженные глаза, я увидел, что попал в очень
странный дом, а поскольку и принимали меня там очень странно, я назову его
Странноприемным домом. Агбако куда-то исчез, и до конца путешествия, о
котором я веду рассказ, мы больше не встречались. Мне пришлось опять
столкнуться с ним только на пути к Лангбодо - про этот полузабытый поход мы
поговорим в другой раз, - но вот чего я определенно не забуду, пока жив, так
это моих мытарств под землей, куда я попал по милости Агбако.
Дом, в котором я оказался, был небольшой и чистый, с глинобитными
стенами и глиняным полом, но потолок надо мной покрывала не глина или
побелка, а огнестрельное оружие. Ни дверей, ни окон, ни ламп я не 0бнаружил,
и тем не менее в комнате было светло, как если бы она освещалась
электричеством или солнцем. Когда мне удалось открыть глаза, я увидел, что
стою посредине комнаты и что стены у нее стремительно сближаются, словно
хотят сойтись, но стены, к счастью, сошлись не до конца, а коснувшись меня,
начали раздвигаться и раздвигались, пока комната не приобрела прежних
размеров. Едва стены застыли в неподвижности и я немного успокоился, оружие
над моей головой стало стрелять, дом затрясся как в лихорадке, и, упав на
пол, я ослеп, а чьи-то ледяные руки ощупали меня с ног до головы, и, когда я
сел, невидимые пришельцы с ледяными руками принялись танцевать, обхлопывая
мне ладонями макушку, причем, судя по топоту, танцоров тут собралось около
сотни. Танцы, однако, продолжались недолго, и вскоре меня начали
подбрасывать вверх, а потом опять поставили на пол и под взрывы хохота
полностью сменили на мне одежду. Затем кто-то прижал к моему лицу холодную
ладонь, и я прозрел, но, оглядевшись, никого не увидел. Теперь я сидел на
высоком стуле, тело мое покрывали густые перья, живот у меня увеличился раз
в десять, голова - раз в шестнадцать, шея неимоверно удлинилась, а ноги и
руки остались прежними. Все это меня очень удивило, но шевелиться я боялся и
сидел неподвижно, ибо йоги мои вряд ли были способны теперь выдержать вес
моего живота, а голова стала для шеи почти непосильной тяжестью.
Вскоре я проголодался, и, едва меня начали одолевать мысли о еде, в
углу комнаты появился столик с тарелкой тушеного мяса, но подойти к нему я
не мог из-за своего огромного живота. Тогда я попробовал протиснуться к еде
боком, а она вдруг сама придвинулась ко мне, так что я без труда дотянулся
до нее рукой. Дотянуться-то я дотянулся и даже взял с тарелки кусок мяса, да
не сумел положить его в рот: моя нескончаемая шея, похожая на жирафью и
прямая, как палка, оказалась чересчур длинной, а рука слишком короткой, и
всякий, кто любит смех, мог заглянуть ко мне и вволю посмеяться, ибо я
превосходно пояснял древнее присловье, в котором говорится: "Еда видна, да
вот беда - рука коротка, а шея длинна". Каждый раз, когда мне почти
удавалось дотянуться рукой до рта, это проклятое ПОЧТИ все и решало: рука
моя замирала в нескольких пядях от губ, горячий мясной жир стекал по руке до
локтя и дальше, а из глаз у меня катились горькие слезы бессилия.
Надеюсь, тебе известно, уважаемый хозяин, что, кто работает хорошо, тот