"Даниель Фагунва, Воле Шойинка. Лес тысячи духов " - читать интересную книгу автора

вынул из торбы огромную тыкву, приспособленную для хранения пальмового вина.
Угостив меня и подкрепивши несколькими глотками собственные силы - значит,
они у него тоже на исходе, с удовлетворением подумал я, - он предложил
возобновить поединок, и мы, не мешкая, сошлись в жестоком единоборстве.
И снова никто из нас не мог одолеть противника, но вскоре, улучив
удобное мгновение, я отскочил в сторону, выхватил меч и, пока Агбако пытался
вытащить свой, скользнул ему за спину и со всего размаха рубанул "его по
голове. На миг мне было почудилось, что я могу торжествовать победу, однако
не голова моего врага, а мой собственный меч разлетелся напополам, и, когда
я уже простился с жизнью, ибо бесповоротно утратил оружие, Агбако нагнулся,
поднял упавший обломок меча, потом выхватил у меня рукоять, приставил ее к
клинку, и меч мгновенно сросся воедино. Протянув его мне, Агбако сказал, что
мы должны сразиться еще раз, и, хотя я окончательно выбился из сил - дыхание
мое, судорожное и беспорядочное, походило на жалкое хаканье измученного
шакала, - мне было стыдно отказаться от боя, и, размахнувшись, я попытался
разрубить Агбако в поясе напополам, но он ловко увернулся, а потом сам
рубанул меня по руке, и у меня отвалилась кисть, в которой я сжимал меч.
Упавши вслед за ней на землю, я задергался в предсмертных корчах, как
рассеченный лопатой подземный змей.
Но недолго корчился я и стонал - Агбако подобрал с земли мою кисть,
приставил ее к обрубку, затем плюнул себе на ладонь, растер слюной место
соединения, и рука мгновенно срослась; а в следующую секунду я уже и не
верил, что рука у меня была перерублена. Срастив мне руку, этот неутомимый
боец весело расхохотался и объявил, что пора нам продолжить нашу битву. Мой
испуг сменился ужасом, и я сказал себе так: "Охо-хо! Похоже, что мне
придется здесь погибнуть". Однако я все же не потерял надежды выжить и
громко воскликнул: "Лесные обитатели! Небесные жители! Подземные существа!
На помощь! На по-о-о-омощь!"
Вскоре нас окружили самые разные создания вроде птиц, зверей, ползучих
тварей и гомидов, но Агбако не обращал на них внимания, и мы продолжали
единоборство из последних сил. Перевеса в борьбе добивался то Агбако, то я:
если мне удавалось швырнуть его на землю, он стремительно вскакивал и
отплачивал мне тем же; если я подымал его на воздух, чтобы задушить, ему
всякий раз удавалось вырваться; а если он отрывал от земли и принимался
душить меня, я выскальзывал из его цепких рук, и все начиналось сначала.
Долог был наш поединок и бесконечно свиреп. Лесные жители затаили дыхание, а
листья на деревьях недвижимо застыли, ибо замер даже ветер.
Между тем один из гомидов подступал к нам все ближе и в конце концов
приблизился почти вплотную. Чтобы не изувечить его, мы с Агбако отступили
друг от друга, и гомид украдкой протянул мне орех колы. Я проглотил его и
сразу же почувствовал прилив новых сил - в меня словно бы вселилось
шестнадцать могучих бойцов. Я поднял Агбако над землею и под радостные
возгласы гомидов начал его душить, но он вывернулся и с полузадушенным
хрипом отскочил назад.
Я стремительно шагнул к нему и хотел швырнуть его на землю, чтобы
разбить в лепешку, но он встретил мой натиск, словно неколебимый утес,
разбивающий океанские волны, - мне не удалось поднять его в воздух, а он
ухватил меня за ногу и попытался оторвать ее, да не на того напал: я, быть
может, не слишком изящно скроен, зато крепко сшит, и ногу у меня голыми
руками не оторвешь. Тогда Агбако ударил меня кулаком, и" теперь уж отскочил