"Даниель Фагунва, Воле Шойинка. Лес тысячи духов " - читать интересную книгу автора

Чешуйник вынес мне из норы сырого ямсу, бог надоумил меня обратиться к нему
с коварным вопросом.
- Не разгневайся, о хозяин, - сказал я, - и ответь мне, почему ты
никогда не жаришь ямс перед трапезой?
Чешуйник недоуменно воззрился на меня с разинутым от изумления ртом и
ответил, что даже не слышал о жареном ямсе. Он поинтересовался, не умею ли я
по случайности жарить яме, и, услышав, что умею, повелел мне показать ему,
как это делается. Сняв с меня цепь, он впервые за три дня не взгромоздился
мне на спину, и я быстро собрал немного сухих веток для костра, разжег
огонь, зажарил несколько ломтиков ямса и дал отведать их Чешуйнику. Они так
ему понравились, что он едва не проглотил за трапезой собственный язык, а
поев, принялся с интересом расспрашивать меня о разных разностях.
Отвечая на его вопросы, я как бы ненароком упомянул про ружье, и он
спросил меня, зачем оно мне нужно. Я сказал, что для удовольствия и утоления
жажды, ибо если, мол, засунуть ружейный ствол в рот и нажать на особый
крючочек, то из ствола польется удивительная вода, хлебнув которой можно
потом не пить семь дней подряд. Едва Чешуйник. услышал про удивительную
воду, он торопливо унырнул в нору, потом поспешно вылез из нее, волоча
ружье, сунул ствол в рот и попросил меня нажать на "крючочек". Я не заставил
себя упрашивать, и Чешуйник разделил судьбу шакала-ротозея, про которого
рассказывается в древнем предании: "Как шакал к праотцам попал? Разинул
пасть, скорпион туда - шасть, и отправился к праотцам шакал". Только у
Чешуйника еще и череп разнесло, так что праотцы его, наверно, даже не
узнали.
Радоваться мне, впрочем, было рано, ибо я решительно не знал, где
нахожусь. Однако и горевать попусту мне несвойственно, поэтому, отправив
Чешуйника к праотцам, я первым делом исследовал его пещеру, в которой были
собраны, как оказалось, несметные богатства - сеги, или коралловые бусы,
драгоценные кушаки, дорогие ткани вроде бархата и вытканных на севере
однотонных шелков, искусно изготовленные шапки и цельнозолотые короны с
бисерными подвесками, дабы скрывать лицо короля от простых смертных во время
торжественных церемоний. А клубней ямса хранилось у Чешуйника несчитано, и
они весьма аппетитно похрустывали, когда я обжарил их на костре и наелся до
полнейшего удовольствия. Подкрепив трапезой силы, я собрал самые драгоценные
запасы из кладовой Чешуйника и отправился на розыски дороги к дому. Куда бы
я, однако, ни сворачивал, пальмовые заросли теснились вокруг все гуще, и
вскоре у.меня закружилась голова, ибо я начал бродить по лесу кругами,
окончательно и бесповоротно заплутавшись.
Превосходно зная, что главное в пути - не падать духом, я упорно
продолжал поиски дороги, и настойчивость моя была "вознаграждена: уловив
приглушенный расстоянием гул барабанов, я пошел туда, откуда он слышался, и
вскоре моему взгляду открылся город, где по всем признакам жили гомиды.
Приблизившись, я обнаружил, что горожане-гомиды точь-в-точь похожи на людей,
а их нарядная и дорогая одежда напоминает радужное оперенье райских птиц. В
тот день Наследный Принц устроил пышное празднество, и весь народ собрался
на Базарной площади; туда же доставили королевский трон, и король милостиво
наблюдал за своими подданными, которые плясали вокруг Наследного Принца,
гарцевавшего в центре их круга на белом коне. Поначалу увлеченные плясками
горожане не замечали меня, но от внимательного взгляда короля мое появление
не укрылось, и он повелел кому-то из своих слуг доставить меня к его трону.