"Джозеф Файндер. Инстинкт хищника" - читать интересную книгу автора

ожидающим. Мелани предложила мне кофе. Я отказался - еще капля кофеина, и
меня просто могло сорвать с катушек от напряжения.
Мелани поинтересовалась, как мы сыграли вчера вечером. Я рассказал ей,
что мы выиграли, не вдаваясь в детали об изменении состава команды. Она
спросила, как дела у Кейт, а я - про ее мужа Боба и троих чудесных детей. Мы
поболтали несколько минут, пока у нее не начал без конца звонить телефон.
Около восьми тридцати дверь офиса Горди наконец распахнулась и он
вылетел из кабинета, раскинув свои короткие крепкие руки, словно собираясь
меня обнять. Горди вообще напоминает медвежонка, только очень
несимпатичного, и страшно любит обниматься. Если он не обнимется с вами, то
как минимум положит руку на плечо.
- Стэдман, - воскликнул он, - как дела, дружище?
- Привет, Горди, - ответил я.
- Мелани, не могла бы ты соорудить моему другу Стэдману чашечку кофе?
- Уже предлагала, Кент, - ответила Мелани, выглядывая из-за своего
стола. Она была единственным человеком в офисе, кто называл Горди по имени.
Все остальные давно забыли о том, что у него вообще есть имя.
- Может, воды? - спросил он. - Кока-колы? Виски?
Он откинул голову назад и издал резкий звук, нечто среднее между
смешком и кряхтением.
- Стаканчик виски со льдом не помешал бы, - ответил я, - завтрак для
настоящих чемпионов.
Он снова хохотнул, положил руку мне на плечо и, обнимая, ввел меня в
необъятное пространство своего офиса. Из витринных окон от пола до потолка
открывался вид на бирюзовые океанские волны, пальмы и безупречно белый
песчаный пляж. Потрясающий вид - настолько потрясающий, что ты полностью
забывал, что все еще находишься во Фрэмингеме.
Горди упал в свое модное эргономичное кресло и откинулся назад, а я сел
в кресло напротив. Большую часть офиса занимал до нелепого огромный овальный
стол из черного мрамора, содержавшийся в маниакальном порядке. Единственными
предметами на всем столе были широкоформатный тридцатидюймовый
жидкокристаллический монитор Entronics и синяя офисная папка, в которой, как
я подозревал, хранилось мое личное дело.
- Итак, - произнес Горди с длинным многозначительным вздохом, - ты
хочешь пойти на повышение.
- Да, так и есть, - ответил я, - и я хочу сделать для этого все
возможное.
"Верь в себя на сто десять процентов, и всем остальным не останется
ничего другого, как тоже в тебя поверить", - мысленно процитировал я.
- Еще бы, - сказал Горди, и в его голосе не прозвучало и тени иронии.
Похоже, он действительно сказал то, что думал, и это меня удивило. Он
уставился на меня своими маленькими карими глазами. Кто-то из нашей "Банды
братьев" - конечно, не известные лизоблюды Тревор и Глейсон - называл его
глаза "бусинками", кто-то считал, что взгляд делает его похожим на хорька,
но сейчас глаза Горди казались теплыми, влажными и даже искренними. Они
действительно были глубоко посажены под выступающими, как у кроманьонца,
бровями. У него была большая голова, двойной подбородок и румяное, с
глубокими рытвинами от юношеских прыщей на щеках лицо, которое напоминало
мне ветчину, покрытую карамельным соусом. Темные волосы, подозреваю,
испытавшие на себе силу краски для волос, были подстрижены бобриком. Порой я