"Юлий Файбышенко. Троянский конь" - читать интересную книгу автора

- Господи, Рупп, - со странной тоской зазвучал за стеной голос
полковника, - если бы вы знали, как мне обрыдла вся эта славянщина, эти
варварские хижины, эти их лица, все эти леса, снега... Как хочется
куда-нибудь в Тироль или в Рим. Выпить "Кьянти", посидеть в Лидо в Венеции,
побродить по Флоренции, покутить у "Максима" в Париже! Друзья, женщины,
милый застольный разговор, спичи... И черт побери, я должен дни и ночи
думать, как обмануть этого неистового калмыка Реткина, который не дает
проезда по стратегическому шоссе!
- Вы непоследовательны, Эрих, - ответил с некоторым принуждением
негромкий баритон постояльца, - то вы видите в местных поселянках нечто
высокое и бескорыстное, то вы удивляетесь упорству сопротивления Реткина. И
то и другое должно быть понятно поклоннику Достоевского. Вам ли удивляться?
- Но, черт побери, Рупп, неужели они не понимают, что их песенка спета?
Я бросил против них эсэсманов Кюнмахля, а вы знаете, что это за люди -
цепные псы. Это волчья охота. Да что Кюнмахль? За дело взялся старый Шренк,
дорогой Рупп, задета его воинская репутация. Да. Партизаны сцепятся с
Кюнмахлем - он их отбросит, они будут уходить в сторону болот, думая, что их
выпустили из клыков, как это было раньше. И тут они ошибутся, Рупп. Потому
что против их дикарских мозгов действует мозг цивилизованного немца,
кончившего академию генерального штаба...
"Если бы найти людей, связанных с отрядом", - думала за стенкой Полина.
- Эрих, - сказал после паузы голос постояльца, - неужели вы думаете,
они прекратят борьбу после того, как вы покончите с этим Реткиным?
- А дьявол! - помолчав воскликнул Шренк, - вы пессимист, Рупп! Я
перевешаю их столько, сколько надо, чтобы они опомнились.
- Хотите уничтожить целый народ, Эрих? Народ, уже доказавший свое
величие в истории? Народ, неоднократно властвовавший над самой Германией?
- Все это прошлое, Рупп. Но даже если мы и провалимся в этой
свистопляске и русские все же выиграют... - фон Шренк грубо выругался,
тотчас же раздался шепот постояльца, и Шренк захохотал. - А-а, так вот
почему вы так гуманно настроены к туземцам! Ну-ка давайте сюда эту сильфиду,
Рупп. Мне было довольно одного взгляда, чтобы оценить ее стать. Не прячьте
же свое сокровище!
- Эрих, - сказал постоялец, - Полин не выйдет, она не разговаривает с
нами. И звать ее сюда бессмысленно.
- Не-ет, - с пьяной настойчивостью пробормотал фон Шренк, и слышно
было, как шаркнул отодвинутый стул, - она придет сюда и поговорит с нами!
Черт побери, русская отказывается говорить с немцем! Кроме всего прочего,
эта мысль просто расстраивает мое пищеварение.
Скрипнул стул. Голоса приблизились.
- Вы не пойдете туда, Эрих, - глухо прозвучал голос постояльца.
- А кто мне это может запретить? Вы? - спросил надменно фон Шренк.
- Вы не пойдете туда, Эрих, - сказал с тем же тихим, но неумолимым
упрямством постоялец. - Я клянусь вам, вы не войдете туда.
Наступило молчание. Полина слушала оцепенев.
- Во-от как! - сказал фон Шренк. - Дело пахнет стрельбой?.. Однако...
Хорошо, Рупп, я прощаю вас. Вы выковыряли из меня пулю, кроме того, вы
вообще порядочный малый, несмотря на этот сегодняшний водевиль... Да,
собственно, и сегодня вы выглядите довольно прилично. Да... Мало кто бы
посмел... Я прощаю, Рупп. Прозит!