"Ханс Фаллада. Маленький человек, что же дальше? (роман, 1932) " - читать интересную книгу автора

для нее недостаточно хорош.
- Вот видишь,- с удовлетворением поддакивает старик,
- Ты бы сперва деньги в хозяйство внес, а потом бы уж и горло драл,-
замечает мать.
- Что значит "вот видишь"? - не без ехидства говорит Карл отцу.-
Настоящий буржуй, по мне, все же лучше, чем вы - социал-фашисты.
- Социал-фашисты! Ну ты, советский подголосок, еще вопрос, кто из нас
фашист,- злится старик.
- Ну ясно, кто: вы, броненосные герои...
Пиннеберг слушает не без некоторого удовлетворения. Сын с лихвой воздал
отцу за все, что тот высказал ему, Пиннебергу.
Только картофельные оладьи не стали от этого вкуснее. Не очень-то
приятный обед; он, Пиннеберг, не так представлял себе свою помолвку.


НОЧНОЙ РАЗГОВОР О ЛЮБВИ И ДЕНЬГАХ.

Пиннеберг пропустил поезд, можно уехать и утром, с четырехчасовым. Все
равно поспеешь вовремя на службу.
Они с Эммой сидят в темной кухне. В одной комнате спят старик, в другой
фрау Ступке. Карл ушел на собрание КПГ.
Они сдвинули два табурета и сели спиной к остывшей плите. Дверь на
небольшой кухонный балкончик открыта; ветер чуть колышет платок, которым
занавешена балконная дверь. За окном раскинулось ночное небо, темное, с
бледно мерцающими звездами, а под ним душный, наполненный звуками радио
двор.
- Мне бы хотелось, чтобы у нас было уютно,- шепчет Пиннеберг и сжимает
руку Овечки.- Знаешь,- он пробует пояснить,- чтобы в комнате было светло и
на окнах белые занавески, и всегда ужасно чисто.
- Понимаю,- говорит Овечка.- Тебе у нас уж очень, должно быть, плохо,
ведь ты к этому не привык.
- Нет, я это не потому.
- Нет, потому, потому. Почему бы тебе этого не сказать? У нас и вправду
плохо. И то, что Карл с отцом вечно цапаются, плохо. И что отец с матерью
вечно спорят, тоже плохо. И что они вечно норовят дать матери поменьше на
стол, а мать норовит вытянуть из них побольше... все плохо.
- Но почему это так? У вас ведь трое зарабатывают, как будто должно
хватать. Овечка не отвечает.
- Они мне как чужие,- говорит она, помолчав.- Я всегда была у них
Золушкой, Когда отец и Карл приходят домой, они отдыхают. А я начинаю мыть,
гладить, шить, штопать носки. Ах, да не в этом дело,- вырывается у нее,- я
бы с радостью все делала. Но то, что все это как будто так и надо и что тебя
же еще шпыняют и попрекают, что никогда слова доброго не услышишь и что Карл
старается показать, будто он меня еще и содержит, потому что больше вносит в
хозяйство... Я ведь немного зарабатываю - какой сейчас заработок у
продавщицы?
- Скоро всему этому конец,- говорит Пиннеберг.- Теперь уже очень скоро.
- Ах, не в этом дело, совсем не в этом,- в отчаянии говорит она.-
Знаешь, милый, они мной всегда помыкали. Я у них из дур не выхожу. Конечно,
я не такая уж умная. Я многого не понимаю. А потом я некрасивая...