"Ханс Фаллада. Маленький человек, что же дальше? (роман, 1932) " - читать интересную книгу автора

Видите ли, мои молодые друзья,- говорит она,- перед войной у нас было
ни много ни мало пятьдесят тысяч марок.
И вдруг деньги кончились. Как могли деньги кончиться? Не могла же я,
старая женщина, столько истратить?
- Инфляция,- осторожно замечает Пиннеберг.
- Не могли все деньги кончиться,- твердит свое старуха, не слушая его.-
Вот я и считаю. Написано: фунт масла три тысячи марок... Разве может фунт
масла стоить три тысячи марок?
- Во время инфляции...- вступает в разговор Овечка.
- Вам я скажу. Теперь я знаю: мои деньги украли. Кто-то из
квартирантов. Вот я и раздумываю: кто? Но фамилий мне не запомнить, с начала
войны здесь столько народу перебывало. Вот я и ломаю себе голову. Одно
ясно - жулик был очень умный; чтобы я ничего не заметила, он подделал мою
расходную книгу: взял и приписал к тройке три нуля, а я не заметила.
Овечка в полном отчаянии смотрит на Пиннеберга. Пиннеберг не поднимает
головы.
- Пятьдесят тысяч... Ну как могли кончиться пятьдесят тысяч? Я считала
и пересчитывала все, что купила с тех пор, как умер муж, чулки купила,
несколько рубашек; за мной хорошее приданое дали, много покупать не
пришлось, все у меня записано. И на пять тысяч не купила, уверяю вас...
- Но ведь деньги были обесценены,- снова пытается объяснить Овечка.
- Ограбили меня,- жалуется старуха, и прозрачные слезы обильно текут из
ее глаз.- Я вам и книги покажу, я заметила, цифры совсем другие, столько
нолей.
Она встает и идет к секретеру из красного дерева.
- Право же, не стоит,- уверяют ее супруги Пиннеберг.
И вдруг - о ужас! - часы, которые Пиннеберг оставил в спальне старухи,
торопливо и звонко пробили девять.
Старуха остановилась на полдороге. Подняла голову, всматривается в
темноту, прислушивается, полуоткрыв рот, губы ее дрожат.
- Что это? - испуганно спрашивает она. Овечка хватает Ганнеса за руку.
- Это свадебный подарок моего мужа. Они же всегда стояли там, а не
здесь...
Часы перестали бить.
- Мы хотели вас попросить, фрау Шаренхефер,- начинает Овечка.
Но старуха не слушает, возможно, она вообще не слушает, когда говорит
собеседник. Она открывает притворенную дверь: на столе стоят часы, ясно
видные даже при таком слабом свете.
- Они принесли мне часы,- шепчет старуха.- Свадебный подарок моего
мужа. Им у меня не нравится, они не останутся. Никто здесь не остается...
И не успела она окончить, как часы опять начинают звонить, как будто
еще торопливее, еще звонче, раз, другой, десять, пятнадцать, двадцать,
тридцать.
- Это от переноски. Их нельзя переносить,- шепчет Пиннеберг.
- О господи, уйдем поскорее,- просит Овечка. Они поднимаются. Но в
дверях стоит старуха, не пропускает их, смотрит на часы.
- Бьют,- шепчет она.- Бьют и бьют. А потом перестанут бить навсегда. Я
последний раз слышу их бой. Все уходит. Деньги ушли. Когда часы били, я
всегда думала: мой покойный муж слышал их бой...
Часы встают.