"Юрий Александрович Фанкин. Ястребиный князь (Повесть) " - читать интересную книгу автора

Полудин вытащил из кармана смятую пачку с папиросами, ощупал ломкие
табачные гильзы, наконец выискал плотно набитый стерженек и подошел к
старику ближе.
- Хотите?
- Благодарствую, не курю! - сказал старик. - Я тока окурки в лесу
собираю. Собираю и затаптываю.
- Вот как! А я вот... - Полудин недоговорил. Только задумчиво посмотрел
на синюю струйку, потянувшуюся из ладони.
- И ружье у тебя отменное. Казнистое. Небось барин с таким ружьем
красную дичь нахаживал... - Разливаясь соловьем, старик почему-то избегал
смотреть на двустволку. - Да-а... Много ружей я на своем веку перевидывал: и
кремнёвых, и пистонных... Но такого... - И вдруг, неожиданно легко,
по-молодому привстав, цапнул сучклявыми пальцами за приклад.
Квитка остерегающе гавкнула. Полудин, нахмурившись, попятился: он, по
своей охотничьей щепетильности, не любил, когда чужой человек дотрагивался
до его ружья или пытался погладить Квитку.
- Добрые стволины! - продолжал старик, опускаясь на пень. - Севко
палят...
- Слава Богу! Не жалуюсь! - Полудин покосился на сеть, в которую,
отступая, едва не угодил ногой. - Да и у вас сетёнка неплоха, правда, ячейки
крупноваты.
- Не бойся! - загадочно усмехнулся старик. - Моя рыбка не проскочит.
- Что ж, доброй тони! - пожелал Полудин, теребя ружейный ремень.
- А ружьецо-то, случаем, не тяжеловато? - с неожиданной ехидцей спросил
старик. - Плечо еще не натер?
- Своя ноша не тянет! - отозвался Полудин.
- Ну-ну! - улыбнувшись, сказал старик, и под нависью кустистых бровей
заиграли зеленоватые светлячки.
Квитка злобно заворчала и бросилась к ногам Полудина...
И получилось так, что вскоре после той встречи в лесу закапризничало,
стало давать немыслимые "пудели" когда-то надежное ружье. Полудин терялся в
догадках: может, стволы перегрелись при частой стрельбе? забилась песком
казённая камера? отсырели патроны? а вдруг - чем черт не шутит! - всю
охотничью обедню испортили обыкновенные куриные яйца, которые, следуя
давнему суеверию, ни в коем случае не следовало брать на охоту.
Жена, видя Полудина, скорбно склонившегося над "Пордэем", спрашивала:
- Может, ему врача вызвать?
- Нужно будет - вызову! - мрачно отвечал Полудин. И продолжал ездить на
охоту с больным ружьем.
- Зачем ты его берешь? - удивлялась жена. - Все равно не стреляет.
- Прогулять! - невозмутимо отвечал Полудин.
- Что значит "прогулять"? Странно. Очень странно.
Вообще ей многое в Полудине казалось странным: удивляло, как он
безоглядно-легко променял синицу житейского благополучия на писательского
журавля в неприветно хмуром российском небе, поражал его мальчишески-живой
интерес к охоте и невидным, по ее мнению, людям.
Оказавшись в беде, Полудин не мог пожаловаться на невнимание
друзей-охотников: советы сыпались словно заряды - дружно, "решетом", но от
поля к полю истощалась самодельная дробь, и кто-то, хорошенько прицелившись,
жахнул напоследок надежной "безымянкой":