"Юрий Александрович Фанкин. Ястребиный князь (Повесть) " - читать интересную книгу автора

К тому времени подоспели розги. Ерофеич, как гусляр, провел чуткими
пальцами по жигалистым прутьям. Даже пеструю, словно у линяющего зайца,
голову свесил в характерном музыкальном наклоне. И вдруг величавый былинный
гусляр на глазах у Полудина превратился в лихого казака-рубаку: поведя
плечом, Ерофеич секанул прутьями по воздуху. Полудину, еще не успевшему
осознать удивительное превращение, показалось, что из соседних кустов с
тугим свистом вырвалась крякуша.
- Держись, парень! - припугнул Афанасий.
- Чего бояться-то? - успокоил Ерофеич. - Покамест я только одного
Колюню Сафонова до полусмерти запорол. Да и тот... - Ерофеич хмыкнул,
недоговорил.
Задорно оскалившись, Ерофеич схватил охотника-новичка за шею,
решительно пригнул к земле и три раза, ухая от удовольствия, стеганул по
хребтине.
- Что? Уже всё? - удивленно и как будто с огорчением спросил Полудин.
Охотники рассмеялись.
- Три раза. Как положено, - невозмутимо сказал Отец крестный и,
переломив прутья на колене, бросил розги в костер.
А потом была отменная, в золотистых блестках, юшка, жаркое из смолисто
пахнущей дичины, и Полудин с блестящими глазами рассказывал разомлевшим
охотникам, как он, почти не целясь, навскидку, саданул в гуменника из
правого ствола и гусь, сложив крылья и кувыркаясь, целую минуту - не
меньше - падал на землю. Накаляясь азартом и вспоминая новые, отмеченные
зорким глазом подробности, Полудин начинал в своих рассказах идти по
второму, третьему кругу. Его улыбчиво слушали, покачивали головами, и в
конце концов растроганный Полудин, не зная, как отблагодарить этих мудрых,
принявших его в свой охотничий круг людей, предложил:
- Давайте зажарим моего гуся! Что с ним чикаться! Неужто в город
повезу? Да я... - в нем вдруг пробилось не замечаемое ранее хвастовство, - в
следующий раз не столько нащелкаю!
Охотники дружно противились, а потом егерь Самохвалов помог ему
распотрошить еще теплого гуменника и нашпиговать брюшину ярко-зеленой, еще
не злой по весне крапивой:
- Вези домой и не беспокойся. Сохранится, как в морозильнике.
Сколько с того памятного крещения было обжито и сменено засидок на
Озере, сколько водяной и болотной дичи было приторочено к поясному ремню! За
это время дальше журавлиных высей сумели улететь тихие целомудренные души
родителей Полудина, и старинный "Пордэй", чуть ли не со слезами навязанный
какой-то благодарной старушкой покойному отцу, известному на весь район
ветеринарному врачу, перешел в единоличное владение молодого охотника.
В последние годы стал сдавать, выбиваться из порохового азартного
табунка Отец крестный, и все чаще на охотничьих привалах вырывалось у него
наболевшее:
- Всё, мужики! Баста! Отохотился! Свою централку и всю сбрую Лёшке
передаю!
И, безжалостно ломая гордыню ружейного охотника, добавлял с
удивительным смирением:
- На хворостинки перейду...
Мысленно осиротевший табунок представлял своего вожака, сидящего на
берегу с удочками, и разражался шумным несогласием: