"Джозеф Шеридан Ле Фаню. Живописец Шалкен" - читать интересную книгу автора

В этот миг раздался громкий гул: часы на ратуше величаво пробили семь.
И художник, и его ученик устремили взгляд на дверь. С последним ударом
колокола Доув воскликнул:
- Так, так, если его милость собирается явиться к им же назначенному
часу, значит, вскоре мы будем иметь честь лицезреть его. Если же нет, вы,
Годфри, если хотите, можете дожидаться, а мне недосуг. Что, если это всего
лишь шутка, разыгранная надо мною Ванкарпом или каким-то другим повесой? В
таком случае, Годфри, окажите любезность старику, отметельте как следует
старого бургомистра. Ставлю дюжину бутылок рейнского, что его милость тотчас
сбросит маскарадный костюм и взмолится о пощаде.
- Вот он, сударь, - предостерегающе произнес Шалкен. Перед Герардом
Доувом предстал тот же суровый посетитель, которого накануне с удивлением
разглядывал его ученик.
Величественные манеры незнакомца тотчас же убедили старого художника,
что о маскараде тут нет и речи. Перед хозяином предстал человек в самом деле
состоятельный. Художник снял шляпу и церемонным поклоном приветствовал
гостя, пригласив его сесть. Незнакомец шевельнул рукой, словно в знак
благодарности, однако остался стоять.
- Надо полагать, я имею честь видеть минхеера Вандерхаузена из
Роттердама? - спросил Герард Доув.
- Он самый, - лаконично ответил гость.
- Полагаю, ваша милость желает поговорить со мной, - продолжал Доув. -
К вашим услугам, сударь.
- Этому человеку можно доверять? - спросил Вандерхаузен, глядя на
Шалкена, стоявшего в двух шагах за спиной учителя.
- Вполне, - откликнулся Герард.
- Тогда пусть он возьмет эту шкатулку и отнесет ее на оценку к
ближайшему ювелиру или златокузнецу, а затем вернется, имея на руках
экспертное заключение о стоимости находящихся в ней предметов.
С этими словами незнакомец вложил в руку Герарда Доува небольшой
квадратный ящичек дюймов девяти в поперечнике. Тот взвесил его в руке и
подивился как неожиданной тяжести маленькой коробки, так и странной
поспешности, с которой вручил ее таинственный гость. Выполняя просьбу
незнакомца, он передал шкатулку Шалкену и, повторив указания, отпустил
ученика.
Шалкен тщательно прикрыл драгоценную ношу полами плаща и, торопливо
пробежав по двум-трем узким улочкам, остановился возле углового дома, нижний
этаж которого занимала лавка еврея-златокузнеца. Художник вошел в лавку и
окликнул хозяина. Тот проворно вынырнул откуда-то из темной глубины
помещения. Шалкен положил перед ним шкатулку Вандерхаузена. При свете лампы
обнаружилось, что коробочка со всех сторон обшита листовым свинцом. Наружная
поверхность покрытия побелела от времени и покрылась пятнами и царапинами.
Вскрыв свинцовую оболочку, художник с ювелиром обнаружили коробочку из
какого-то твердого Дерева. Не без труда им удалось открыть ее и, сняв два
или три слоя льняного полотна, добраться до содержимого. В шкатулке
находилось множество золотых слитков, плотно уложенных и, как объявил
ювелир, самой высокой пробы. Маленький еврей внимательно осматривал слиток
за слитком, получая видимое удовольствие от прикосновения к драгоценному
металлу, а затем осторожно укладывал их обратно, каждый раз восклицая:
- Майн готт, что за совершенство! Ни капли примесей! Чудесно, чудесно!