"Джозеф Шеридан Ле Фаню. Живописец Шалкен" - читать интересную книгу автора

деревянную статую, которая так напугала меня в церкви святого Лаврентия в
Роттердаме.
Герард засмеялся, ибо не мог в душе не согласиться с племянницей,
однако решил по мере возможности не позволять ей чересчур много рассуждать
об уродстве будущего жениха. Ему отнюдь не доставляло удовольствия видеть,
что племянница, непонятно почему, не испытывает перед незнакомцем того
суеверного трепета, который, как ни стыдился художник признаться в этом,
Вандерхаузен вселял в него самого и в его ученика Годфри Шалкена.
Назавтра с самого утра в дом со всех концов города начали поступать
подарки для Розы: богатые шелка, бархат, драгоценности. Посыльный вручил
Герарду Доуву пакет, в котором тот обнаружил составленный по всем правилам
брачный контракт, гласивший, что Вилькен Вандерхаузен, проживающий на
набережной Боом в Роттердаме, берет в жены Розу Вельдеркауст из Лейдена,
племянницу искусного живописца Герарда Доува, проживающего в том же городе.
Согласно этому документу, Вандерхаузен брал на себя обязательства выплатить
новобрачной сумму, во много раз превышающую ту, на какую поначалу
рассчитывал опекун. Последний обязан был распорядиться деньгами в пользу
племянницы наиболее разумным способом - тут посыльный вложил в руку Герарда
Доува увесистый мешочек.
Я не собираюсь описывать слезливые сцены, жестокость опекунов и
великодушие их воспитанниц, смертные муки и бурные чувства несчастных
влюбленных. Повесть моя - о неблагоразумии, корысти и бессердечности.
Менее чем через неделю после первого свидания, описанного выше, брачный
контракт был подписан, и на глазах Шалкена его невеста, его бесценное
сокровище, ради которого он охотно рискнул бы жизнью, была с помпой увезена
в карете омерзительного соперника. Два или три дня художник не появлялся в
мастерской, но затем вернулся к занятиям; правда, настроение его было уже не
то - прежнее радостное воодушевление сменилось какой-то упрямой, осатанелой
решимостью. Теперь им руководила не любовь, а честолюбие. Месяц шел за
месяцем, однако, вопреки обещаниям жениха, Герард Доув не получал никаких
известий о любимой племяннице. Доход от вложенных денег, за которым
Вандерхаузен обязался являться каждые три месяца, давно лежал
невостребованным.
Герард Доув не на шутку забеспокоился. Он хорошо запомнил роттердамский
адрес минхеера Вандерхаузена и после долгих колебаний решился отправиться
туда, чтобы собственными глазами убедиться, что племянница, к которой он был
искренне привязан, живет в радости и достатке. Роттердам находился недалеко,
и художник добрался туда без приключений. Однако поиски его были напрасны:
никто в городе не слыхал о минхеере Вандерхаузене. Герард Доув обыскал все
дома на набережной Боом, но не нашел ни племянницы, ни ее странного мужа.
Никто не мог сообщить ему ничего полезного, и художнику пришлось вернуться в
Лейден с пустыми руками. Тревога сжигала его все сильнее.
Вернувшись в Лейден, Доув первым делом разыскал почтовую станцию, где
Вандерхаузен нанял экипаж, громоздкий, н o по тем временам весьма роскошный,
на котором молодожены отбыли в Роттердам. От кучера он узнал, как проходило
путешествие. Карета, двигаясь не спеша, поздно вечером приблизилась к
Роттердаму; однако, не доезжая до города примерно мили, была вынуждена
остановиться: дорогу преградил отряд вооруженных людей в темных одеждах, со
старомодными остроконечными бородками. Кучер в страхе натянул поводья, ибо
уже давно стемнело, а дорога была пустынна. Бедный малый почуял недоброе,