"Джозеф Шеридан Ле Фаню. Живописец Шалкен" - читать интересную книгу автора

однако вскоре страхи его понемногу рассеялись: он увидел, что странный
отряд - не разбойники, а вооруженная охрана, сопровождающая большой,
старинной формы паланкин. Носильщики поставили паланкин на мостовую, после
чего жених открыл изнутри дверцу кареты, вышел из экипажа и помог спуститься
невесте, а затем усадил ее, горько плачущую и заламывающую руки, в
загадочный паланкин, куда сел и сам. Носильщики подняли паланкин и быстро
понесли к городу. Не успели они отойти на десять шагов, как тьма скрыла их
от глаз кучера. Заглянув в карету, кучер нашел кошелек, содержимое которого
в три раза превышало условленную плату за наем экипажа. Больше он ничего не
мог сообщить о минхеере Вандерхаузене и ero прелестной спутнице.
Тайна эта еще сильнее встревожила и огорчила Герарда Доува. Было ясно,
что Вандерхаузен бессовестно провел его, однако, он не понимал, с какой
целью. У художника не укладывалось в голове, что человек, обладающий таким
состоянием, может оказаться низким проходимцем, и с каждым днем, проходившим
без известий о племяннице, страхи его не только не рассеивались, но,
напротив, лишь усугублялись. С утратой приветливой собеседницы настроение
старика становилось все более подавленным, и, дабы развеять мрачные мысли,
заполонявшие долгими вечерами его разум, он все чаще просил Шалкена
проводить его домой и разделить с ним одинокий ужин.
Однажды вечером художник и его ученик, сытно поужинав, молча сидели у
камина, как вдруг их печальные размышления были прерваны громким стуком у
парадного входа. Кто-то отчаянно колотил в дверь, требуя открыть ее. На шум
поспешно выскочил слуга. Он несколько раз спросил стучавшего, кто он такой и
приглашен ли в дом, но ответом ему был лишь повторный стук. Слуга открыл
парадную дверь, и тотчас же на лестнице раздались быстрые легкие шаги.
Шалкен поспешил к дверям, однако, едва он успел подняться со стула, как
двери распахнулись, и в гостиную вбежала Роза, обезумевшая от ужаса и
изнеможения.
Наряд ее удивил их не меньше, чем само ее неожиданное появление. На
девушке было надето что-то вроде белого балахона, плотно обхватывающего шею
и ниспадающего на землю. Он был с ног до головы забрызган дорожной грязью.
Едва вбежав в гостиную, бедняжка без чувств рухнула на пол. Мужчины долго
хлопотали над ней; придя в себя, девушка в ужасе воскликнула:
- Вина! Скорее вина, или я пропала!
Непонятное возбуждение красавицы удивило и напугало Герарда. Он поднес
ей бокал вина, и девушка с жадностью осушила его, затем с тем же пылом
воскликнула:
- Еды! Ради Бога, скорее дайте поесть, или я погибла!
На столе лежал изрядный ломоть жареного мяса. Шалкен хотел отрезать
кусок, но, не успел он взяться за нож, как девушка с воплем выхватила у него
мясо и, живое воплощение голода, принялась руками разрывать его и запихивать
в рот. Утолив наконец голодный спазм, она зарделась от стыда, а может быть,
ею овладели другие, куда более сильные и пугающие чувства. Девушка закрыла
лицо руками и горько заплакала.
- О, скорее пошлите за служителем Божьим, - взмолилась она. - Мне
грозит страшная опасность, он один может меня спасти. Скорее пошлите за ним.
Герард Доув тотчас же отрядил слугу и уговорил племянницу лечь в
постель в его спальне. Она согласилась, но при условии, что они ни на минуту
не оставят ее одну.
- О, если бы здесь был священник, - проговорила бедняжка. - Он бы меня