"Джозеф Шеридан Ле Фаню. Призрак и костоправ" - читать интересную книгу автора

обеспокоена?
- Придержи язык, болван, - говорит сквайр, - и я тебе расскажу, почему
меня моя нога так беспокоит, - говорит сквайр. - Там, где я провожу основную
часть своего времени, за исключением короткого отпуска, чтобы здесь
рассеяться, - говорит он, - я вынужден ходить пешком гораздо больше, чем
привык в своей прошлой жизни, - говорит он, - и много сверх того, чем это
полезно для моего здоровья. Должен тебе сказать, что тамошний народ на
удивление охоч до свежей и прохладной воды - за неимением питья получше;
притом климат в тех краях чрезвычайно жаркий, а удовольствие это
маленькое, - говорит он. - Мне же поручено обеспечивать жителей водой для
питья, хотя ее-то мне самому достается с гулькин нос. Работенка хлопотная и
утомительная, можешь мне поверить, - говорит он, - потому как все жители до
единого водохлебы каких поискать, не набегаешься: только принесу, ан глядь,
на донышке уже сухо, но что меня вконец убивает, так это моя хромота. И я
хочу, чтобы ты дернул меня как следует за ногу и вправил сустав на место, -
говорит он. - Собственно, именно это мне от тебя и нужно, - говорит он.
- Как будет угодно вашей милости, - говорит мой отец (хотя валандаться
с призраком ему хотелось меньше всего), - но только вряд ли я посмею
обращаться с вашей милостью таким образом, - говорит он, - я ведь так
поступаю только с простым людом, вроде меня самого.
- Хватит болтать! - говорит сквайр. - Вот тебе моя нога, - говорит он и
задирает ее повыше. - Тяни, коли жизнь тебе не безразлична, - говорит он, -
а коли откажешься, я своим потусторонним могуществом искрошу все твои
собственные кости в мелкий порошок, - говорит он.
Заслышав такое, отец понял, что деваться ему некуда, а потому ухватил
сквайра за ногу и начал тянуть - тянул-тянул до тех пор, пока (прости
господи) пот его не прошиб и ручьями не потек по лицу.
- Тяни, черт бы тебя побрал, - говорит сквайр.
- Рад стараться, ваша милость, - говорит мой отец.
- Тяни сильнее, - говорит сквайр.
Отец тянет его за ногу и чуть не лопается от натуги.
- Глотну-ка я капельку, - говорит сквайр и протягивает руку к
бутылке. - Надобно немного взбодриться, - говорит он, хотя выглядел бодрее
некуда. Но, какой он ни был ловкач, тут дал маху и ухватил совсем не ту
бутылку. - Твое здоровье, Теренс, - говорит он, - давай-ка тяни, будто за
тобой черти гонятся. - И с этими словами подносит к губам бутыль со святой
водой, но не успел к ней прикоснуться, как взревел диким голосом (можно было
подумать, что стены замка рассыплются) и дернулся так, что нога оторвалась и
осталась в руках у отца. Сквайр перекувырнулся через столешницу, а мой отец,
перелетев в другой конец зала, рухнул плашмя на пол.
Когда мой отец пришел в себя, через дребезжавшие от ветра ставни
проникали веселые солнечные лучи, а сам он лежал на спине, стиснув в руке
ножку одного из старых громадных кресел. Конец ножки, вывороченной из гнезда
с мясом, глядел в потолок, а старина Ларри, как водится, наполнял комнату
оглушительным храпом. Тем же утром мой папаша отправился к преподобному отцу
Мэрфи и с того самого дня вплоть до самой кончины не пренебрегал исповедью и
не пропускал ни единой мессы, а его рассказу про случай в замке верили тем
больше, чем реже он его повторял. Что касается сквайра, его призрак - то ли
потому, что святая водица пришлась ему не по вкусу, то ли потому, что
лишился ноги, - в замке больше не показывался.