"Джозеф Шеридан Ле Фаню. Тайна гостиницы Парящий Дракон" - читать интересную книгу автора

благодарности из окна кареты. Старик сердито отдавал слугам какие-то
распоряжения.
- Месье, настоятельно прошу вас удалиться, - с мольбой произнесла она и
сделала знак рукой. Низко поклонившись, я вышел и закрыл дверь.
Ликуя, я сбежал по лестнице и внизу столкнулся с хозяином гостиницы.
Я описал ему комнату, из которой только что вышел, сказал, что она мне
очень понравилась, и поинтересовался, не могу ли я снять ее.
- Очень жаль, - ответил хозяин, - но эта комната и две соседние уже
заняты.
- Кем?
- Знатными особами.
- Но кто они такие? Должны же у них быть имена и титулы?
- Без сомнения, сударь, но сейчас в Париж стремится столько народу, что
мы не успеваем спрашивать у постояльцев имена и титулы - просто запоминаем
комнаты, которые они заняли.
- Надолго они остановились?
- Не могу ответить даже на этот вопрос. Мы не спрашиваем у постояльцев
таких вещей. Пока гости живут у нас, мы не можем заставить их освободить
номера.
- Но мне так понравились эти комнаты! Одна из них, наверное, спальня?
- Да, сэр; как вы знаете, гости обычно не занимают спальни, если не
собираются остаться на ночь.
- Что ж, но другие свободные комнаты у вас есть? В любой части здания?
- Разумеется, у меня остались два незанятых номера. Можете, сударь,
выбрать любой из них.
- Хорошо, я остаюсь.
Было ясно, что незнакомцы намерены остановиться здесь. По крайней мере,
они не собираются уезжать до утра. Я с головой погрузился в нежданный роман.
Я вошел в свою комнату и выглянул в окно. Оно выходило в гостиничный
двор. В стойлах вдоль стен отдыхали взмыленные лошади, другие, свежие и
отдохнувшие, готовились в путь. Мостовая была запружена экипажами -
преобладали роскошные кареты, принадлежавшие богатым дворянам, но
встречались и наемные, наподобие моей, предназначенные для среднего класса,
у нас в Англии такие экипажи называют "почтовыми". От кареты к карете, меняя
лошадей, суетливо бегали слуги; те, кто не был занят работой, смеясь,
прохаживались по двору. Настроение царило оживленное и приподнятое.
Я заметил среди экипажей знакомую дорожную карету и узнал одного из
слуг тех самых "знатных особ", что вызывали у меня столь глубокий интерес.
Я бегом спустился по лестнице, распахнул заднюю дверь и очутился на
бугристой мостовой. Вокруг кипело деятельное оживление, переполнявшее в те
бурные дни все постоялые дворы. Солнце клонилось к закату. Его лучи золотили
кирпичные каминные трубы; бочки на шестах, служившие голубятням, пылали,
будто охваченные пожаром. В ярких лучах солнца даже самые скучные предметы,
на которые в серых рассветных сумерках мы не обратили бы внимания, начинают
играть чудесными красками.
Побродив по двору, я подошел к заинтересовавшей меня карете. Слуга
запирал дверцы на замок. Я помолчал, разглядывая дверной герб.
- Какой красивый символ - алый аист! - заметил я. - Знатное, должно
быть, семейство?
Слуга положил ключ в карман, поднял глаза на меня и саркастически