"Марджори Фаррелл. Игра лорда Эшфорда" - читать интересную книгу автора

по столу. Потом удача переметнулась на красную сторону. Пролетело два часа.
Лорд Эшфорд и выигрывал и проигрывал, но суммы оставались незначительными.
Юный Линдсей поставил на кон сразу семьсот гиней и потерял все эти деньги.
Когда крупье сгребал последние его шиллинги, виконт не спешил отойти от
стола и продолжал упрямо исследовать содержимое своих карманов, надеясь
отыскать хоть какую-то мелочь, которую можно было бы бросить на карточный
стол. Вид у него был потерянный. Но лорд Эшфорд подумал, что Линдсея огорчил
не столько сам проигрыш, сколько невозможность отыграться или хотя бы
продолжить игру.
Юноше в конце концов пришлось отойти от стола, но он продолжал искать
ценности, которые можно было бы поставить на кон. С сожалением оглядев
запястье, не украшенное - увы! - дорогими наручными часами, он перевел
взгляд на ладони: на пальцах не было ни кольца, ни перстня с камнем. Тони
побился бы об заклад, что, будь в этих изящных руках ценная вещица или дело,
виконт все бы спустил, лишь бы продолжить игру. Вдруг юноша резко хохотнул,
повернулся и, расталкивая завсегдатаев и слуг, ринулся к лестнице.
- Он новичок, Бонифейс? - спросил Эшфорд у стоявшего рядом мужчины.
- Не-а. Он пациент у нас постоянный, - ответил картежник, подмигивая. -
Эх, и гор-р-ряч же этот малый временами. Кровушка молодая кипит, мы
стараемся ради его же здоровья, спускать ему дурную кровь. А что сами,
милорд? Как вечерок?
- Недурно, Бонифейс. Пока на плаву.
- Советую вам попробовать на красном, милорд.
- Да уж пристал к черному, - ответил Тони, выкладывая очередную гинею.
На следующих пяти сдачах он кое-что выиграл. Пряча шестьдесят гиней в
карман, он услышал, что кто-то шумно поднимается по лестнице. Все примолкли
и посмотрели на входную дверь: неужели констебль сумел каким-то образом
обойти сторожевых псов? Но это была не полиция, а всего лишь юный Линдсей.
Он улыбался, из-под пуговицы сюртука торчал галстук. Ворвавшись в толпу на
противоположной стороне стола, он выложил восемь шиллингов.
- Вот. На красное. - И красная масть выиграла. Не на всех сдачах, но
красному раз за разом везло, даже если выходил перебор. Сумев отыграть сотню
фунтов, юноша наконец поднял глаза и расстегнул сюртук, обнажая ничем не
прикрытую грудь.
- К старьевщику сбегал, на улицу Джермин, - хрипло признался виконт
Линдсей. - А что мне оставалось делать? - Он выложил двадцать фунтов. - Эй,
там, шампанского всем!
Эшфорд покачал головой. Пусть этот Линдсей и не новичок, но что творит!
Ему, графу Эшфордскому, было приятно сознавать, что сам он никогда не только
не опускался до чего-либо подобного, но и не предоставлял возможности кому
бы то ни было видеть его поражение. Конечно же, все и так всё знают. И
картежники и крупье. Но никто не догадывался, что творится в его душе, когда
не везет. Ни единым мускулом на лице, ни тяжким вздохом не выдавал он себя.
Чего-чего, а такого подарка от него не дождутся.
Было уже пять часов утра, когда Тони рассовал деньги по карманам и
отправился домой. Пришел он сюда с двадцатью гинеями, а возвращается с
сорока двумя. Хороший вечер, чего уж там. Кроме того, его радовала мысль о
кожаной сумке с плетеными ручками, в которой покоятся сто неприкосновенных
гиней. Этим можно было гордиться. Ни в коем случае ни одна из этих гиней не
окажется в его кармане. Да и последнюю рубашку вряд ли придется продавать. К